Пол Андерсон - Миры Пола Андерсона. Т. 9. Три сердца и три льва. Буря в летнюю ночь

— Есть два пути, с помощью которых человек может превращаться в животных. Первый — заклинания, обращенные на обычных людей. Именно таким образом превращаюсь в лебедя я. Другой путь — ужасный. Он для тех людей, которые рождаются с двойной природой. Они не прибегают к заклинаниям, но каждую ночь ими овладевает темное желание стать медведем или кабаном, или волком… В человеческом облике они могут быть мягкими и спокойными, но в зверином — они сеют смерть до тех пор, пока не удовлетворят свою жажду крови. Страх перед разоблачением заставляет их возвращаться в человеческий облик. Их нельзя победить, потому что раны заживают у них мгновенно. Только серебра боятся они и, видя серебряное оружие, убегают…

— Постой, но… Выходит, этот оборотень откуда-то пришел сюда?

— Не обязательно. Скорее всего, это кто-то из местных. Малая толика волчьей крови может долгие годы, а иногда даже всю жизнь дремать и оставаться скрытой от всех. Но в последнее время силы зла растут и могли разбудить спящего в ком-то демона. Оборотень, конечно, и сам должен быть очень испуган. Помоги ему Бог, если люди дознаются, кто это.

Во всем этом была своя, особая и обычная для этого мира логика. Вурдалак, по-видимому, был продуктом какого-то фокуса с генами. Если пропорции человеческих и волчьих генов были равны, тогда, вероятно, оборотень был оборотнем всегда, с младенчества, и его убивали в минуту, когда отец обнаруживал волчонка в колыбели собственного ребенка. Если пропорция была неравной, менять облик было сложнее. Обладатель такой наследственности мог носить в себе это проклятье, ничего не подозревая. Но только до того времени, пока не возрастала мощь магического дуновения со стороны Срединного Мира, благотворная для биологических и химических изменений в организме…

Сумерки стали уже такими плотными, что приходилось напрягать зрение, чтобы что-нибудь рассмотреть. Городок был обведен крепкой деревянной стеной с узким настилом сверху. По нему сегодня и будет совершать свой обход сэр. За стеной прятались одно- и двухэтажные деревянные домики. Узкие пыльные улочки были пропитаны запахом скота. Та, по которой они вошли в город, казалась немногим шире и прямее остальных.

Появление Хольгера привлекало к нему общее внимание. Женщины, дети, ремесленники в грязных одеждах — все с чадящими факелами в руках — провожали его любопытными и почтительными взглядами. Хольгер остановил коня рядом с крепким бородачом. Тот погладил бороду и представился:

— Кузнец Одо, господин. К твоим услугам.

— Эта дорога приведет ко двору вашего господина? — спросил Хольгер.

— Да, сэр рыцарь. Эй, Фродар, наш господин еще дома?

Юноша в потертых красных штанах и с мечом на поясе кивнул.

— Я оставил его минуту назад, уже полностью одетого и вооруженного. Он подкрепляется кружкой пива. Я его оруженосец, сэр рыцарь. Я провожу тебя: наш городок — настоящая головоломка.

Хольгер снял шлем и подставил потную голову под свежий ночной ветерок. На излишний комфорт здесь, конечно, рассчитывать не придется. Сэр Ив де Лурвиль, скорее всего, не очень богат, — провинциальный рыцарь с горсткой челяди, охраняющий этот край от разбойников и отправляющий обязанности судьи. Рауль едва не лопался от гордости, когда сообщал о свадьбе дочери своего господина с младшим сыном мелкого аристократа из западной провинции Империи.

Оруженосец двинулся вперед, подняв факел повыше. Хольгер пустил Папиллона следом. Едва они повернули в первую темную улочку, где-то рядом раздался ужасный женский крик.

Мгновенье — и шлем Хольгер а очутился на его голове, а обнаженный меч в руке. Папиллон развернулся. Люди на улице сбились в толпу, и тревожно галдели. Пылающие факелы лили пляшущий свет. Верхние этажи домов тонули в полумраке. Хольгер заметил, что и окна, и двери во всех домах плотно закрыты. В одном из этих запертых домов и кричала женщина.

Вдруг ставни одного из окон, запертые на железный засов, разлетелись вдребезги. Длинное, косматое туловище серо-стального цвета вылетело из распахнутого окна. Упав на землю, оно подняло голову. В ужасных челюстях бился младенец.

— Волк! — закричал кузнец. — Он в городе!

В окне показалась мать ребенка.

— Спасите! — завопила она. — Он вбежал через черный ход! Держите его, люди держите! Пусть Бог покарает вас, мужчины, что вы стоите?! Спасите мою Люси!

Папиллон рванулся вперед. Ребенок бился, и плакал. Хольгер ударил мечом, но волк оказался проворнее: со сверхъестественной быстротой он проскользнул под брюхом Папиллона и помчался по улице.