Натан Лонг - Сломанное копье

В этих краях осталось уже совсем немного молодых ребят, казалось, что повсюду лишь вдовы в сером траурном одеянии, старики и детишки. И тем не менее тоненький ручеек добровольцев, входящих в дверь таверны, не иссякал. Некоторые и вправду были молодые мужчины, иногда даже слишком молодые, но по преимуществу закаленные профессиональные вояки, судя по цветам формы — изо всех городов Империи. Кто-то лишился в бою глаза, кто-то уха, кто-то пальцев. Лица были обветренными, их мечи явно не оставались надолго без дела, — казалось, эти вояки родились прямо в кожаных куртках, побитых шлемах и защитных пластинах на плечах. Встречался народ и покруче: тощие, заросшие бородой бандиты в коже и лохмотьях, вооруженные лишь луками и кинжалами, с отрубленными палачом носами и ушами, пытавшиеся спрятать под ожогами клеймо убийцы, дезертира, а то и кого похуже.

Когда Райнер и Франка подъехали к таверне, дружелюбный сержант салютовал с широкой ухмылкой.

— Прошу вас, милорд. Решили записаться?

— Именно так, сержант.

— Вы офицер, милорд?

— Младший офицер. — Они с Франкой спешились. — Капрал Райнер Майерлинг. Бывший стрелок Бехера. Ищу, где бы послужить.

— Прекрасно, милорд. Проходите.

Райнер отдал поводья коня Франке.

— Подожди здесь, мальчик.

— Подо… — Франка уже сжала было кулаки, потом вспомнила о своей роли и успокоилась. — Да, милорд.

Сержант провел Райнера в таверну, расталкивая локтями молоденьких рекрутов. Райнер увидел в очереди Павла и Халса и подмигнул им. Они сдержали улыбки.

Очередь пикинеров заканчивалась у стола, там улыбающиеся солдаты в новенькой амуниции расспрашивали, где им доводилось воевать и почему они оставили прежнее место службы. Вербовщики были не слишком придирчивы. Почти всех добровольцев в итоге попросили поднять правую руку и поклясться служить Империи «до скончания дней», а затем вписать свое имя в толстую книгу в кожаном переплете, после чего каждый новобранец получил немного монет и бело-голубую кокарду, которую полагалось приколоть к шапке. Только нескольким отказали. Еще нескольких отчаянно ругающихся человек увели в кандалах.

Сержант проводил Райнера сквозь этот бедлам к столу в дальней комнате таверны, где сидел капрал копейщиков, задрав ноги в сапогах со шпорами и ковыряя в зубах пером. При виде Райнера он выпрямился и изобразил на лице широкую улыбку.

— Капрал Бомм, — сказал сержант, — позвольте представить капрала Райнера Майерлинга, пистолетчика.

— Добро пожаловать, капрал, — сказал Бомм, протягивая руку. — Матиас Бомм, трубач третьего отряда генерала Гутцмана.

Это был красивый парень с копной каштановых волос и живыми ясными глазами, роста и сил ему явно хватало, чтобы быть рыцарем, но солидности и суровости еще предстояло поучиться.

— Очень рад, сударь, — сказал Райнер, пожимая ему руку.

Бомм усадил Райнера по другую сторону стола.

— Значит, так, — сказал юноша, открывая книжку в кожаном переплете, — вы хотите записаться на службу?

— Верно. Нечего железу ржаветь, а?

Бомм благодушно засмеялся.

— Ну, полагаю, мы можем вам помочь. Только скажите мне, где вы служили раньше. И… гм, что привело вас сюда.

— Разумеется. — Райнер уселся поудобнее. Манфред приказал ему называться чужим именем, и он чуть не всю дорогу до Аверхейма придумывал историю, которая могла бы произвести наилучшее впечатление на Гутцмана. — До нашествия Архаона я стоял с пистолетчиками Бехера в форте Денк, а когда по Драквальду промчался этот чудовищный Хааргрот, направляясь в Мидденхейм, мы присоединились к армии Лейденхофа, чтобы остановить его. Сами понимаете, работенка еще та.

— Да уж, наслышан, — завистливо произнес Бомм.

Райнер вздохнул и откашлялся.

— Лично я сделал все, что смог, и даже, гм, пожалуй, больше, но повышения опять не получил.

— А что так?

Райнер пожал плечами.

— Не хотелось бы обвинять в непотизме столь благородного человека, как лорд Бехер, но, похоже, лишь его сыновья да их друзья удостоились всех почестей и назначений. А когда я по глупости попытался высказаться, то сделал себе только хуже. — Он развел руками. — Мейерлинги — бедный провинциальный род, никакого влияния при дворе. И денег нет, чтобы купить то, что нельзя с честью завоевать, так что, сообразив, что при Бехере повышения мне не дождаться, я отбыл.

Бомм покачал головой:

— Вы не представляете, как часто мне приходится выслушивать подобные истории. Достойных людей задвигают. Впрочем, вы пришли по адресу. Генерал Гутцман слишком хорошо знает все эти подковерные игры и поклялся, что в его армии повышение будут получать только достойные. Мы как родных принимаем всех, с кем обошлись несправедливо в других подразделениях.