Андрей Валентинов - Нарушители равновесия. Если смерть проснется. Печать на сердце твоём

— Чего? — от неожиданности Войча выронил повод, и Басаврюк испуганно дернулся в сторону.

— Зеленый шум! Голоса повсюду, женщины зовут…

— Да! Да!

Ужик рассмеялся — чуть ли не впервые за все время их путешествия.

— Это ты, друг Войча, в лесу мало жил. Когда долго в лесу ходишь, то начинает всякое мерещиться…

— Да не мерещится мне! — обреченно вздохнул Войчемир. — Слышу… Зовет…

— Значит так… — Ужик на миг задумался. — Зажми нос двумя пальцами и постарайся продуть уши…

— Как?!

— Продуть. Ну, как после ныряния, когда вода в уши попадает.

Войча мог бы, конечно, возразить. И не просто возразить, а доказать этому недотепе-сопляку, что в лесу он бывал часто, иногда по месяцу-два, и никакие голоса ему не чудились, а ныряние тут совершенно ни при чем. Но… Не до спору было Бойче в эту минуту! Он зажал нос двумя пальцами, да так, что больно стало, представил себя на берегу речки, дунул, еще дунул…

— Ну как?

Войча осторожно отпустил свой изрядно покрасневший нос, оглянулся, прислушался — и ничего не услышал. Точнее услышал то, что и должно быть — — далекие голоса птиц, шум ветра в высоких кронах и даже громкое дыхание Басаврюка.

— Не зовут! — закричал он, не помня себя от радости. — Не зовут! Не зовут.

— Ну конечно не зовут! — рассудительно заметил Ужик— — Кому тут звать-то?

Но Войча уже опомнился. То, что не зовут — это хорошо, а терять лицо перед Ужиком не должно.

— И ладно, — заключил он как можно рассудительнее. — Пошли, однако…

Шагая по лесной тропе и с удовольствием прислушиваясь (и с еще большим удовольствием не слыша ничего,, кроме обычного лесного шума), Войча все же ощущал какое-то неудобство. Подумав, он сообразил — надо было все же поблагодарить Ужика за совет. Конечно, невелика хитрость — уши продуть, но помогло же! Однако благодарить за такую безделицу следовало сразу, и Войчемир решил, что обойдется и так.

Вечером, у костра, Войче вновь стало немного не по себе. Поляна попалась как раз такая, какой она, по мнению Войчемира. должна быть в подобном лесу: огромная, окруженная молчаливыми старыми деревьями — естественно, поросшими седым, белесым мхом. В высокой траве не было ни следочка — даже звериного. Вдобавок совсем близко оказалось болото. Войча и рад бы найти другой ночлег, но как назло почти до самой темноты тропа шла по узкому проходу между деревьями-великанами, и другого ночлега отыскать не удалось. Бегло осмотрев подозрительную поляну, Войчемир мог поклясться самим Золотым Соколом, что они с Ужиком первые, кто здесь разводит костер, — во всяком случае, за много лет. Итак, люди, да и звери, здесь не бывают. О прочих Войчемир решил пока не думать, но поневоле вспомнил о загадочной Навьей Поляне. Не туда ли они попали?

Ко всему прочему прибавилось еще одно — Ужик замолчал. Он и раньше не отличался разговорчивостью, а в этот вечер превзошел самого себя. Покачав головой в ответ на очередное предложение не дурить и поесть мяса, на этот раз кабанятины, он вынул из своей котомки все ту же бечевку с крючком и молча направился куда-то в лес. Войча уже не удивился, когда его странный спутник вернулся с парой здоровенных рыбин и в таком же полном молчании принялся печь их на углях. Пару раз Войчемир, которому от всего этого становилось муторно, пытался завести беседу — о дороге, о своем житье-бытье в далеком Ольмине и даже о навах, хотя их-то поминать совсем не следовало. Ужик невозмутимо слушал, а на вопросы лишь молча разводил своими худыми руками, показывая, что сказать ему совершенно нечего. Поев, он завернулся в свой нелепый черный плащ и мгновенно уснул, оставив Войчемира наедине с его невеселыми думами.

Войча обиделся. Он не ждал от недоростка особого вежества, но такое полное равнодушие все же огорчило. Войчемир решил, что делать нечего, и улегся боком к костру, рассчитывая, что дым хотя бы на какое-то время отгонит комарье с близкого болота. Уже засыпая, он не без удивления отметил, что не слышит поганого писка — не иначе в эту ночь болотные комары оказались почему-то заняты в ином месте…

— Войчемир… Войчемир… Мы здесь… Мы здесь…

Странные голоса пришли сразу — вместе с темным забытьем. Сквозь сон Войча слышал знакомый хор. Его звали, его ждали, его желали — и как желали! Причем ждали и желали не просто случайного прохожего, а именно его — храброго альбира Войчемира сына Жихослава. Ждали многие годы, и вот наконец…

— А?! — спросонья рука привычно схватила меч. Войчемир быстро привстал и оглянулся, опасаясь — или надеясь — увидеть рядом что-нибудь скверное, но знакомое — хотя бы чугастра. Того можно и за орехами послать! Но ни лихих станичников, ни косматого гостя на поляне не было. Был все тот же недотепа-Ужик, спавший, свернувшись под своим черным плащом, кони, привязанные у ближайшего дерева, и, конечно, сама поляна. Сейчас, в неверном свете молодой Луны, она казалась еще больше. Деревья у ее края стали словно повыше, трава светилась чистым серебром, а от близкого болота тянулись легкие клочья тумана. Было Красиво и очень тихо.