Филип Фармер - За стенами Терры

— Да, старик! Сучонка — высший сорт! — заявил высокий тощий парень.

Длинные волосы, свисавшие до плеч, закрывали почти все его лицо, поэтому в глаза бросались лишь прыщи на лбу, большой заостренный кадык и золотая серьга, продетая в ухо.

— Я западаю на ней, парни! Чур, я буду первым! проревел детина с густой клочковатой бородой.

Во рту у него не хватало пары зубов; лицо уродовал длинный широкий шрам.

Кикаха знал, когда надо говорить, а когда хранить молчание. Но иногда ему не удавалось сдержать себя, и он действовал вопреки тому, что считал наилучшим вариантом. У него не было ни времени, ни желания ссориться с этими людьми.

Ему предстояло серьезное и важное дело. Фактически от него зависела жизнь многих и многих миров. Если Звонарь уйдет от погони и приживется на Земле, он создаст и воспитает другие матрицы, и они в конце концов завоюют планету. В отличие от монстров научной фантастики Звонарь существовал на самом деле. Если он ускользнет, момент будет упущен, и тогда прости-прощай, родная Земля! А вернее сказать, прощай, человечество! Тела-то выживут, но расчлененные мозги людей превратятся в обитель чуждого разума!

Жаль, что нельзя спасать их по собственному выбору. А если уцелеют все, то выживут и вот такие подонки.

Дело принимало скверный оборот, и пару секунд Кикаха сомневался даже в том, что ему удастся спасти самого себя, не говоря уже обо всем мире. Восемь парней слезли с мотоциклов и медленно приблизились к ним, доставая оружие. В руках троих болтались длинные цепи; двое сжимали в кулаках железные прутья; шестой подкидывал нож с выкидным лезвием; седьмой надевал кастет, а последний помахивал ледорубом.

— Неужели вы хотите напасть на нас среди бела дня? — с удивлением спросил Кикаха. — Здесь в любую минуту может появиться полиция!

— При других обстоятельствах, парень, мы бы тебя не тронули, — ответил юноша в фуражке африканского корпуса. — Но когда я увидел эту цыпочку, у меня поехала крыша! Такая прелесть! Я просто не знаю бабы, которая могла бы ее переплюнуть. Это, брат, достояние всего народа! И мы решили ее поиметь! Врубаешься?

Кикаха не понял смысл последнего слова, но в остальном разобрался сразу. Они играли в грубых парней, которые берут все, что хотят.

— Тогда вам лучше приготовиться к смерти, — произнес он.

Его ответ смутил подонков, и на их лицах появилось удивление.

— Ну, Рыжий, ты даешь! — воскликнул тип в военной фуражке. — Надо отдать тебе должное — ты парень что надо. Но пойми, дурик, мы можем выпустить из тебя кишки и засунуть их тебе в пасть! Врубаешься? Ты мне нравишься, старик. И мы тебя не обидим. Давай нам цыпочку, и мы вернем тебе ее через час-другой. — Он усмехнулся и добавил: — Конечно, она уже не будет в таком хорошем виде, как сейчас. Но какого черта! Никто не идеален!

Кикаха заговорил с Ананой на языке властителей:

— Рискнув, мы можем получить один из этих мотоциклов. На нем мы доедем до Лос-Анджелеса.

— Эй! Ты по-какому там с ней заболтал? — закричал Африканская фуражка.

Он махнул рукой, и трое с цепями, оскалившись, двинулись вперед. Замахнувшись, они собирались нанести первую серию ударов, но Кикаха и Анана остановили их натиск двумя тонкими золотистыми лучами. Кольца были установлены на «оглушающую» мощность, поэтому все трое, выронив цепи, схватились за животы и согнулись пополам. Лучи, скользнув по их макушкам, свалили бандитов на землю. Их лица покраснели от ожогов и лопнувших капилляров. Кикаха знал, что через пару часов они придут в себя. Однако нефколько дней им придется помучиться от тошноты и боли. Животы распухнут и неделю-другую будут красными от кровоподтеков.

Остальные пятеро, побледнев от страха, замерли на месте. Кикаха вытащил нож и метнул его в плечо Африканской фуражки. Тот жалобно взвизгнул и выронил ледоруб. Анана направила луч на ягодицы юнца, а Кикаха расправился с другими.

Воспользовавшись тем, что в течение нескольких минут на дороге не проехало ни одной машины, двое путников оттащили стенавших оглушенных людей к краю шоссе и столкнули их вниз по пологому откосу. Тела прокатились около двадцати футов и остановились на выступе скалы.

Кикаха выбрал склон покруче и сбросил туда семь мотоциклов. Они подскакивали на камнях и съезжали вниз, переворачиваясь в воздухе и рассыпаясь на части. Несколько машин вспыхнули ярким пламенем. Дым мог привлечь внимание посторонних, и Кикаха уже пожалел, что затеял это дело.

Анана потребовала объяснений некоторых слов. Узнав о том, что с ней хотели сделать бандиты, она спустилась по склону к распростертым телам, переключила излучатель на минимальную мощность и подпалила парням штаны, кожу и кое-что еще. Кикаха не сомневался, что они надолго запомнят Анану. Но, проклиная ее, им следовало бы помянуть добрым словом Кикаху — ведь именно он удержал свою спутницу от окончательной расправы. Кикаха вывернул карманы Африканской фуражки и забрал его бумажник. На водительском удостоверении значилось имя Альфреда Роджера Губриха. Фотография не имела ничего общего с внешностью Кикахи, однако это не играло большой роли. Среди прочих мелочей в бумажнике оказалось сорок долларов.