Ринат Хайруллин - Где от весны не ждут чудес…

Теперь я и ещё пара приятелей колесили по городу и области на побитом Опеле. Собирали долги, искали должников, при надобности привозили провинившихся к старшим, то есть к Анвару, или Марату. Иногда у кого-нибудь из наших старших возникали трения с кем-либо, и тогда нас собиралось очень много. С большинством парней я был знаком по спорту. Мы организованно выдвигались на встречу, и это тоже было работой. Вне зависимости от того, махал ли ты кулаками, или просто стоял. У нас была самая большая группа в городе, и нас уважали и боялись.

Какое восхитительное чувство превосходства ты испытываешь, когда едешь с друзьями по городу! Из динамиков, сквозь открытые окна восьмёрки, или БЭХи гремит хриплый голос Шуфутинского. И все уступают дорогу, улыбаются, или прячут глаза. Какое неприятное, некомфортное чувство вины возникает, когда поздней ночью, или под утро подходишь к двери своей квартиры, и понимаешь, что сейчас снова придётся врать матери. Про то, где был, и что делал. Снова придётся ссориться. Меня сильно возмущало желание матери контролировать каждый мой шаг. Батя поначалу тоже буйствовал, но потом махнул рукой. А мама не сдавалась.

Обчистить ночной ларёк, или раздеть припозднившегося прохожего было тоже работой, но скорее озорством. Когда я вошёл во вкус сего «озорства», стал терроризировать некоторых сокурсников, прямо в стенах родного колледжа, которые по моему мнению были похожи на «лохов». Так у меня появилась первая, и очень модная по тем временам кожаная куртка, и всякие приятные мелочи в виде небольших ювелирных изделий и карманных денег. Каким образом ещё тогда меня не посадили, только удивляюсь сейчас. Всё это было каким-то азартным приключением. Я слышал, конечно, про вымогательство, но то, что кто-то может написать на меня заявление в милицию даже и не думал. Не думал я и о том, что забрать у чувака на улице понравившуюся вещь – это преступление. Просто если ты слаб, и не можешь, или не хочешь, или боишься защитить то, что имеешь – зачем ты тогда это имеешь? Учинить погром в ночном ларьке, и унести всё, что понравится – тоже не преступление, а приключение адреналиновое. Ибо все коммерсанты – кровопийцы, и вообще неизвестный ларёк на нашей территории. Ничто не делалось просто так, и на всё была своя философия. Своё оправдание. И сообщество наше было ничем иным, как спортивное братство, где ты знаешь, что случись что – за тебя встанут десятки. В глубинный смысл фразы «случись что…» я как-то не вдавался. Я даже не вникал в неё ни разу, потому что со мною НИЧЕГО плохого ведь никогда не случится. Ну, подумаешь однажды на встрече с кавказцами в нас швырнули противотанковой гранатой. Так не взорвалась же ж. Ха-ха, придурки кольцо выдернуть забыли. Это ж адреналин, это весело. А вон Лось на встречу в Акмолу поехал. Просто в машине сидел. А по машине очередью из калаша… Похороны. Грустно. Но совсем не страшно. Это рядом, но это как бы на другой планете. Ведь со мною ничего подобного просто не может произойти. Даже и мысли не возникает. И вообще меня мелкий масштаб нашего городка не устраивает. Чтобы в Голливуд улететь нужно много денег. Очень много. Хотя, наверное, на тот момент это уже было просто отговоркой.

IV

С Маратом мы сошлись очень близко, и как-то сразу. Не пьющий, не курящий, фанат своего дела. Прямая противоположность Анвару, забывшему за пьянкой, что такое спорт. Анвара сравнить можно было с волком, тогда как Марат был львом. Интеллигентный, образованный, невысокого роста, мощный, спокойный, с каким-то металлическим взглядом – он был прирождённым лидером. К карате я относился скептически, пока не увидел, как работает ногами Мара. Я начал посещать его тренировки. Учился бить ногами. Даже на турнире каком-то каратековском потом выступил. Он приблизил меня, и теперь я всегда находился с ним рядом. Марат был на 10 лет старше, многое рассказывал мне о жизни и философии. Я же ловил каждое его слово, и считал его своим старшим братом.

В Алма-Ате у Марата был друг по прозвищу Дикарь. Серьёзными делами занимался этот друг, и Мара периодически отправлял к нему наших пацанов «на работу». Стал проситься и я. Но Марат не отпускал. Он не хотел ввязывать меня в откровенный криминал. Хотел продвигать меня по спорту, и всячески отговаривал от посетившей меня идеи срубить лёгких денег. Не понимал зачем мне это, ведь есть перспектива объездить всю Европу, а то и мир. И деньги появятся, нужно только тренироваться. Он не знал про Голливуд. Я ему не рассказывал. Вобщем, я настаивал, и в конце июля 1995-го я и Арман – младший брат Марата – отправились в коммандировку в южную столицу. Я не представлял чем мне придётся там заниматься. Марат в подробности не вдавался. Сказал лишь, что наши местные «делишки» в сравнении с предстоящим мне в Алма-Ате – детские игры.