Ольга Солнцева - Мышиный Король

Не спрашивая разрешения у старших, он с трудом вылез из-за неудобной парты и заковылял к доске. Скрягин и следователь никак этого не ожидали.

– Я знаю, п-почему она это сделала! – отчетливо произнес Королев. – Коршунов х-хотел ее изн-насиловать.

– Вот как? – упитанный незнакомец недоверчиво оглядел странного дохляка на костылях. – А ты-то откуда знаешь?

Этот чудак с хвостом на затылке ему кого-то подозрительно напоминал.

Тщательно подбирая слова, Инок передал все, что слышал от Коршуна в «Забавинском». Слушая его сбивчивый рассказ, Аннушка краснела все больше и больше. От кого они научились ТАК унижать друг друга? Неужели все ее разговоры о добре, зле и нравственном выборе были для них лишь пустым звуком? Не в силах справиться с нахлынувшими эмоциями, она закрыла лицо ладонями и зарыдала навзрыд.

– Гражданка учительница! – оборвал ее следователь. – Возьмите себя в руки!

Скрягин с опаской поглядел на Королева. История принимала самый скверный оборот.

Инок же не чувствовал больше никаких эмоций – ни жалости к своей бывшей тайной возлюбленной, ни страха перед двумя суровыми начальниками, ни отвращения к происходящему. Единственное, чего ему сейчас хотелось, так это переписать игру, в которой Ведьмочка и Прекрасная Дама разили своих врагов не хуже всех остальных. Он вдруг понял, что не такие уж они и стервы. Так, просто жертвы собственных иллюзий.

Когда он закончил свой сбивчивый рассказ и снова сел за парту, гость поинтересовался:

– И чем же закончились твои отношения с Большовой?

– Я п-проболел четыре недели, – ответил Королев. – В-воспаление легких, с-сепсис и п-перелом.

Гость присвистнул от удивления:

– Ну ты и живучий, однако!

– А ты можешь это подтвердить? – спросил Скрягин.

Инок молча вынул справку из кармана и положил ее на учительский стол.

Минуты две следователь изучал медицинский документ, а затем обратился ко всем студентам:

– А вы, гражданка учительница, тоже можете подтвердить факт пари Большовой с Коршуновым?

Анна Петровна почувствовала, что ее сейчас ударят.

– Нет. Я не присутствовала, – сдавленно произнесла она. – Меня срочно вызвали в канцелярию.

– Ну, предположим, – задумчиво протянул следователь. – Но тебе, – он кивнул в сторону Инока, – да, да, тебе – придется повторить свои слова в качестве свидетеля. Я сейчас напишу тебе адрес, приедешь завтра в три часа.

Он достал из своей папочки лист бумаги, что-то там написал и протянул Иноку.

– Ну ладно, – он посмотрел он на часы. – Пора заканчивать воспитательные беседы.

В полной тишине мужчины вышли из аудитории. Опер без приглашения направился в директорский кабинет.

– А к вам, Василий Петрович, у меня будет еще пара вопросов. Вы знакомы с Мамцуровым? – прямо в лоб спросил Часовник.

Скрягин понял, что отпираться бесполезно:

– Да, мы вроде как-то встречались у общих знакомых.

– И у кого же? Когда конкретно?

Василию Петровичу ничего не оставалось, как рассказать про долг в десять тысяч долларов, который дальний родственник жены скостил ему месяц назад.

В глазах гостя загорелись желтые огоньки:

– Вот как? По нашим оперативным данным, за несколько минут до поджога в клуб привезли большую партию наркотиков. А в ходе пожара все сгорело – и у нас против Мамцурова теперь никаких улик. И знаете, почему? – понизив голос, поинтересовался он. – А все потому, что нам кто-то очень серьезно помешал. Вы меня хорошо понимаете, Василий Петрович?

Скрягин пожал плечами:

– А что я должен понимать, Максим Ильич? Что вы намекаете, будто это я хотел избавиться от кредитора? И что с этой целью подговорил своих студентов устроить пожар в центре Москвы? Ну и фантазия у вас! Прямо как у Гофмана.

– А откуда вы знаете Гофмана? – лицо капитана вытянулось. – Давайте отсюда поподробнее.

Скрягин хлопнул себя по ляжкам:

– Я вас не понимаю! Гофман – мой любимый писатель. Немец. Я его к слову вспомнил. У него в сказках разные чудеса происходят. Вот и вы мне сейчас про чудеса рассказываете.

Часовник смотрел на него, не мигая, минуты полторы, а потом достал из папочки два листка бумаги:

– Вот, подпишите здесь. А теперь тут. Это подписка о невыезде и повестка. Явитесь ко мне завтра в четыре часа. Адрес указан.

Скрягин почувствовал, что превращается в Щелкунчика. Его нижняя челюсть совершенно одеревенела.

Гость аккуратно застегнул папочку на «молнию» и встал из-за стола:

– Не смею больше задерживать.