Ольга Яблочкина - Я хочу вернуться туда…

Оливия не стала возражать, полностью подчинившись его воле. Было так уютно на руках того, кто так недавно был еще за тысячи километров от нее. От удовольствия она прикрыла глаза. А Чонсу вынес ее из этой проклятой комнаты, переступая разбросанные вещи.

– Что, нашел свою драгоценность?

Откуда ни возьмись возник Минкё. Чисто автоматически при виде американки он переключился на английский. Иногда Чонсу это раздражало.

– Да, нашел, – тихо ответил Чонсу, но в тишине его голоса так и звенели нотки радости.

– Минкё, и ты здесь! – подняла голову Оливия, но спускаться с рук совсем не хотела.

За радостной встречей и вовсе забылись все невзгоды и обиды. Будто и не было этого недоразумения. О нем напоминала только полицейская машина, куда поместили всех подозреваемых в похищении иностранной гражданки. Будто вернулись те старые добрые времена, которые все трое переживали в Америке.

Из центральной больницы Сеула Оливию выписали уже на третий день. Она быстро шла на поправку. Все это время Чонсу провел с ней. Дела ресторана он передал целиком Минкё. А тому эта ответственность была совсем непривычна. Пришлось отложить вылет на неделю. На это он пошел без особых раздумий. Здесь он был нужнее. Да и потом, на третий день его сольного управления пришла новая кандидатка в официантки. Минкё пришлось встретиться с ней, чтобы решить, годна ли. Увидев ее, он совершенно растерялся. Но профессиональный вид сохранил.

– Итак, госпожа Хан Су Ён, вы хотите работать у нас? – спросил Минкё стоящую в кабинете перед ним девушку. Для виду он перелистывал ее резюме, совершенно не вчитываясь в слова.

– Да, господин, – тихо ответила Су Ён.

– Вы знаете, что здесь придется выкладываться втрое больше, чем на прежнем месте вашей работы? – все тем же будничным тоном спрашивал Минкё.

– Да, господин, – повторила девушка.

– Вы знаете, что за малейшую провинность можете быть уволены?

– Да, господин, – снова еле слышно ответила Су Ён.

– А вы знаете, что вы должны были приехать раньше, потому что я по вам скучал?

Этот вопрос удивил Су Ён. Она даже не нашлась, что ответить. Так и осталась стоять с приоткрытым ртом. А Минкё встал из кресла, где обычно сидел его друг, обошел вокруг девушки, будто изучал каждую складку ее свободной кофточки, а потом взял за плечи и рывком развернул к себе. Несколько секунд смотрел в ее глаза, расширенные от удивления и какого-то страха, а потом впился в эти сладкие приоткрытые губы. Вдруг ему стало спокойно, будто он долго плыл в поисках пристани и, наконец, нашел ее. Вдруг он понял, что больше ему никто и не нужен. А она стояла даже не в силах двинуться, но может, потом эта уверенность передалась и ей. Она обняла Минкё за шею своими тонкими руками. Так и продолжалось около двух минут, пока владелец ресторана не оторвался от губ девушки и не прошептал:

– Вы приняты.

И снова робкие прикосновения, громкий стук сердец, сплетенье пальцев рук…

Теперь в квартире Чонсу стало в два раза шумней и в три раза веселей. Оливия стала жить там. И это всего лишь потому, что Чонсу сказал «Со мной ты будешь в безопасности». Да и она сама не хотела уезжать обратно, хотя должна была вернуться в колледж. В конце концов, всеми правдами и неправдами ей удалось перевестись в англоязычный филиал одного из сеульских университетов. Это позволяло ей оставаться в Корее на полных правах, а о праве жить в квартире Чонсу не было и речи. Они просто жили вместе, не задумываясь ни о чем и каждую секунду испытывая счастье.

Откуда-то нашлась дополнительная выручка, и уже в следующем квартале владельцам ресторана светила надежда на строительство нового ресторана в Инчхоне.

Минкё не оставлял Су Ён больше чем на полчаса, оказывая ей различные знаки внимания. Знаки эти были настолько интенсивными, что один из работников ресторана уже хотел написать заявление в полицию о поводу откровенных приставаний хозяина к официантке, но передумал, увидев их целующимися за углом. А когда настало время уезжать, Минкё, не спрашивая, собрал вещи Су Ён тоже, и они вдвоем уехали в Штаты. Они уехали, но обещали обязательно вернуться.

И в этот раз уже навсегда.