Аарон Коннерс - Устройство «Пандора»

Я улыбнулся.

— Зовите меня Тэкс.

Когда Фицпатрик ушел, я для приличия немного подождал, а затем сгреб чек и шляпу и выбрался на улицу через пожарный выход. Было всего лишь семь вечера. Банки откроются только через два часа, но тут неподалеку банкомат, попробую обналичить чек.

Как раз напротив «Ритца» стоял газетный киоск Челси. Я решил поздороваться. Вчера вечером Челси оставила меня в подвешенном состоянии, значит, нужно выяснить, не задел ли я ее, а если задел, то насколько серьезно и какое лекарство лучше всего залечит ее рану.

— Привет, Челси. Извини меня, ладно? За вчерашнее.

— Извинить? За что? — От Челси веяло неприязнью. Я вспомнил, что у нее сегодня день рождения.

Ну, как за что? У меня такое ощущение, будто я собственную ногу проглотил. Дурной привкус во рту. Это я, конечно, метафорически. На самом деле мои ноги хорошо пахнут.

Но я напрасно ждал улыбки.

Ничего, Тэкс, все в порядке. — Слова были вполне мирными, а вот тон — воинственным. Челси сложила руки на груди и потупилась. — Я ведь знаю, как выгляжу. И нет уже очереди из парней… Вернее, очередь есть, но не такая длинная, как мне бы хотелось, — Она вскинула подбородок и вновь метнула в меня испепеляющий взгляд. И все-таки со мной не надо нянчиться.

Уж от кого, а от Челси я никак не ожидал подобных слов — резких и при этом таких… жалобных. Ну что тут скажешь?

— Слушай, а почему бы нам сегодня не поужинать вместе?

— Подачка? — Судя по ее тону, она бы гораздо охотнее предпочла, чтобы ее облили керосином и поднесли зажженную сигарету.

— Нет, нет и еще раз нет! Просто двое друзей заморят червячка за одним столом. Впрочем, еще я не исключаю вежливую беседу.

Челси поразмыслила и хмыкнула.

— Ладно, большой беды, пожалуй, не будет. Я имею в виду… ну… что все закончится прилично. — У нее даже слегка расслабились плечи. — Знаешь, Тэкс, я последнее время маленько не в себе. Не думаю, что из-за дня рожденья… хотя, наверное, все-таки из-за него. — Она прищурилась, словно боялась предательского блеска в глазах. — Сказать по правде, мне нравится, что ты со мной нянчишься.

Судя по тому, как у меня вспыхнули щеки, я маленько побагровел.

Ладно, в таком случае будем это считать подачкой. Я за тобой зайду. Как насчет пяти? Раньше? Позже?

Впервые за все время нашего разговора Челси улыбнулась.

— Есть предложение получше. Почему бы не поужинать у меня? Никакого шума, можно спокойно и вежливо побеседовать. Да и обойдется гораздо дешевле. — Она помолчала. — И к тому же… нам с тобой действительно надо поговорить.

Ей-богу, мне так и хотелось выпалить, что сегодня у меня денег куры не клюют и я готов вести ее в любой ресторан. Но, с другой стороны, Челси еще ни разу не приглашала меня к себе, и эта идея окрыляла. О чем она хочет со мной поговорить? Каждая из догадок испытывала на предельные нагрузки мое умение не потеть в присутствии дамы.

— Мисс Бэндо, вы меня уговорили. Буду ровно в пять. Могу даже рубашку отутюжить.

— О, я так польщена!

— Кстати, какую надеть? Красную или белую?

Челси все время смотрела мне в глаза. У меня подкашивались ноги.

— Обе.

Стоя у банкомата и гадая, придется ли ему по вкусу чек, я вычеркнул (с великим трудом, надо признаться) Челси из списка первоочередных дел и попытался наспех придумать план мероприятий по розыску доктора Томаса Мэллоя. Перебрав в уме скудные ниточки, которые мне дал Фицпатрик, я решил, что лучшая отправная точка — отель «Ритц». Надо вернуться туда и как-нибудь проникнуть в бывший номер Мэллоя. К глубокому моему прискорбию, сбор информации в отеле был железно связан с очень неприятным разговором.

Владельца отеля (он же эконом, он же вымогатель) звали Нило Паглио, и я в те дни не принадлежал к числу его любимчиков. Шла вторая декада апреля, иными словами, я слегка задержал плату за февраль.

Обычно мне удавалось остужать праведный гнев Нило мелкими детективными услугами, но сейчас у него не было для меня никакой работы по дому. На парадной двери «Ритца» давно не висела табличка «МЕСТ НЕТ», и Нило согревал мне дыханием шею, как моряк, танцующий в ночь накануне ухода в дальнее плавание.

Впервые за много недель я вошел в «Ритц» через парадную дверь и пересек вестибюль. В руке я держал четыре пятисотенные купюры, еще две прятались в туфле. Как всегда, Нило дежурил за передней стойкой и, развалясь в кресле, читал порнографический журнал. В его зубах чадил замусоленный окурок сигары, которая в подметки не годилась кубинской.