Джон Браннер - Квадраты шахматного города

«30. Пабло говорит, что лучший ход с5.»

– Значит, и здесь вы обманывали, – тихо сказал я. – Даже когда вы поклялись, что будете следовать правилам, вы обманывали. Вы спросили Пабло Гарсиа, какой следующий ход. Из того, что я хотел бы сделать с вами, нет ничего, что так или иначе не ожидает вас и без меня, – спокойно произнес я. – Единственное мое желание – поскорее убраться отсюда.

Я почувствовал, как во мне растет отвращение, и это придало силу моим последним словам. Вадос в растерянности встал.

– Я… я пошлю за вашим водителем, – начал он, но я прервал его:

– Я хочу уехать не только из вашего дворца, но и из страны. Сегодня же!

В соседней комнате приглушенно зазвонил телефон. Вадос полуобернулся и вздохнул.

– Хорошо, сеньор Хаклют. Меня не огорчит ваш отъезд. Может быть, тогда я смогу заставить себя стать таким, каким я хочу видеть себя снова. Сейчас я лишь тень того человека, каким себе казался…

– Сеньор президент! – раздался резкий крик.

Дверь комнаты распахнулась, и вошел дворецкий.

– Сеньоры, простите меня, но только что позвонили и сказали, что в городе идут бои. Генерал Молинас отдал приказ о мобилизации резервов, толпа атаковала станцию монорельсовой дороги. Станция горит!

Я посмотрел на Вадоса. Слова были излишни.

Он сидел с каменным лицом. Затем он выпрямился, расправил плечи. Постепенно к нему возвращалась прежняя решительность.

– Хорошо, – произнес он наконец. – Вызовите водителя. Пусть Хаим возьмет из сейфа двадцать тысяч доларо и отдаст их сеньору Хаклюту; если наличных не хватит, пусть покроет разницу чеком. Потом он должен заехать в «Отель-дель-Принсип», взять вещи сеньора и отвезти их в аэропорт. Обеспечьте военный самолет, который доставит сеньора Хаклюта, куда он пожелает.

– Но… – с удивлением начал дворецкий.

Вадос вспыхнул.

– Никаких но. Делайте, что я сказал, и побыстрее!

Пораженный дворецкий вышел из комнаты. Вадос смотрел в мою сторону ничего не видящим взглядом.

– Я добился лишь отсрочки того, чего я больше всего хотел избежать, – задумчиво произнес он. – И какой ценой… Но это касается меня и моего народа. Вам же я могу сказать только одно: прощайте. Извините меня.

Он, должно быть, понял, что я не подам ему руки, повернулся и вышел из комнаты.

Через несколько минут возвратился дворецкий с деньгами – я не стал их пересчитывать. Машина ждала у подъезда. Я шел к ней с чувством огромного облегчения, как будто с моих плеч сняли тяжесть, которую я носил с самого рождения, не ведая о том.

– В аэропорт, – сказал я водителю.

Он кивнул, и машина двинулась вперед.

За дворцовой оградой открылась панорама города. Зарево над монорельсовой станцией затмило вечерние огни. Водитель явно не верил своим глазам – он еще ничего не знал, – затем прибавил скорость.

Позади нас одна за другой последовали две вспышки. Я оглянулся назад. Раздались взрывы.

На фасаде президентского дворца зияли две пробоины, похожие на выщербины в ряду зубов. Я прикинул – батарея явно находилась на другой стороне города, однако точность попадания была поразительной.

– Побыстрее! – бросил я шоферу.

Он кивнул и снова увеличил скорость. Я боялся, что, когда прибуду в аэропорт, приказ Вадоса уже утратит свою силу и обещанный самолет будет использован иначе.

Мне повезло. Самолет ждал вместе с пилотом, который, очевидно, проклинал судьбу, что должен покинуть Сьюдад-де-Вадос в такое время. Однако он вынужден был подчиниться приказу, исходящему непосредственно от президента, который, возможно, был уже мертв.

Я решил не дожидаться багажа, протянул сто доларо чрезмерно усердному таможеннику, чтобы он отстал, и через десять минут был уже в воздухе.

Мы летели на реактивном учебном самолете. В маленькой кабине было два места – для пилота-инструктора и курсанта, которое занял я. Я посмотрел на своего смуглолицего соседа.

– Может быть, вы хотите сделать круг над городом? – предложил я.

Он удивленно взглянул на меня.

– Нас могут обстрелять, – заметил он.

Пожар на монорельсовой станции понемногу стихал. Но он был не единственным. Еще в ряде мест полыхало яркое зарево. От собора на Пласа-дель-Эсте, в который, видно, угодил снаряд, двигалась огромная толпа с пылающими крестами. Она хлынула к лачугам вдоль дороги на Пуэрто-Хоакин.

– О господи! – лишь вымолвил пилот.

На крутом вираже стала видна вторая толпа. Она поднималась вверх по холму к президентскому дворцу.