Сергей Уманов - Маленький бог

– Ключ?! – Недоумевая произнес я, нахмурив брови. Это был явно не мой ключ, и я не понимал, кто и зачем его тут оставил. На секунду у меня возникло желание выбросить его из своего дома как обычный мусор, но проигнорировал этот порыв. Опустив взгляд ниже, я заметил еще один посторонний предмет в углу у двери. Это была банка из под рыбных консервов "Морская легенда". Это уже почти вывело меня из себя. Посторонние предметы, тем более разбросанный мусор отнимали у меня мой дом. Но взяв их в руки, я решил не выбрасывать. Необъяснимое сомнение остановило меня. Поэтому положил их на то, что раньше было тумбочкой в коридоре. По сути, она всего лишь немного обгорела, потому что стояла именно там, где прошла граница между тем, что успели и не успели спасти пожарные. И этот пятачок перед входом в квартиру выглядел как островок на фоне пепелища и голых кирпичных стен покрытых сажей. – Какой кошмар… – я провел пальцами по стене, взглянул на испачканную руку и растер грязь между подушечками пальцев. – И это мой дом, вся суть моей жизни. Без слез не взглянешь и не уйти от этого…

С этим надо было что-то делать. Как минимум нужно было найти мешок под мусор. Я вышел из квартиры и постучал в соседнюю дверь. Тишина… В квартире напротив я услышал голоса и сразу постучал туда. Там жила большая семья, и они занимали обе смежные квартиры. Наверняка у них нашлось бы даже что-нибудь из инструмента. Мгновенно все замерло. Через секунду послышались тихие шаги у двери. Едва мерцавший в глазке свет накрыла тень. Я вновь постучал.

– Извините, можно у вас одолжить что-нибудь из инструмента? У меня был пожар и теперь голыми руками не получится привести все в порядок.

В глазке опять показался свет, послышались тихие удаляющиеся шаги и шепот. Дверь мне так и не открыли.

– Никого уже не волнуют чужие беды… – С этими словами медленно вышла старушка соседка. – У меня нет инструментов, но может найдется что-то полезное.

– Был бы Вам очень благодарен, если хотя бы нашелся мешок.

– Кажется, был. Крепкий такой, из хорошей льняной мешковины. Пойдем, я тебе его дам.

Мы зашли. Она открыла шкаф, стоявший в темном коридоре, пододвинула к себе рядом стоявший небольшой деревянный табурет, присела и стала копаться на нижней полке. Воздух в помещении был тяжелым и спертым. В тусклых лучах ненастного утра пробивающихся сквозь облака и прикрытые окна была видна парящая пыль. Это меня взволновало. Столько пыли я видел раньше лишь на самых грязных и неблагодарных работах, где несильно ценились чужие жизни. Те вещи, которые мне удалось увидеть в этой маленькой квартирке, лежали на своих местах, за исключением тех, которыми, видимо, она пользовалась. Такое впечатление у меня создалось, например, из-за аккуратно сложенных в шкафу вещей, пыль на полках которого была недвусмысленной, и одиноко стоявшей на кухонном столе кружки, возле которой бликовали еще свежие капли… Казалось, время здесь медленно угасает вместе с этой седоволосой миниатюрной и невзрачно одетой старушкой, которая уже еле передвигается и, тем не менее, которая единственная кто поддерживает огонек времени в этом месте.

– Вот же он. Всего один, но если использовать бережно, прослужит долго. – Старушка приподнялась и отдала мне мешок.

– Он очень мне поможет. Скажите, если я могу что-то сделать для Вас взамен. – Сказал я глядя на старушку соседку.

– Заходи хоть иногда рассказать, как идут твои дела, если не затруднит.

– Договорились. – Ответил я и едва заметно улыбнулся, продолжая смотреть ей в глаза. – Спасибо. До встречи.

Я вышел, замок за мной тихонько щелкнул.

Уже смеркалось. Я был усталым и грязным. Так много раз был наполнен мешок мной собственноручно и унесен прочь, что даже не верилось, что у меня столько всего было. Хотелось смыть с себя все остатки прошлого. Смыть с себя всю эту золу. И продолжить движение дальше. Я вошел в ванную комнату, в ней было еще темнее, чем в комнатах полных вечернего света. Электричество я даже не пытался проверять, подозревая о состоянии проводки после пожара. Не закрывая за собой дверь, а точнее то, что от нее осталось, я начал снимать с себя одежду и буквально бросать на веревку, тянущуюся от стенки до стенки почти под самым потолком. Вообще в ванной комнате ничего не пострадало кроме двери, ведь гореть там было нечему. Я встал под душ, оперся одной рукой о стену и, глядя в пол, включил воду посильнее… Мое тело мне казалось совершенным: молодым, стройным и с живыми рельефными мышцами. И от того становилось печальнее. Абсолютное одиночество грозило оставить его исключительно наедине со мной и лишь в моих воспоминаниях через года, когда будучи дряхлым стариком об этом даже будет нельзя заикнуться, дабы не выглядеть старым чудаком, рассказывающим небылицы, в которые уже кажется сам не веришь.