Мария Дубинина - Дзюсан. Академия-фантом

Генри нахмурился и медленно кивнул. Все сходилось на Дайске, а его самого все так же не было в Академии, будто он затаился в засаде, как хищник перед нападением.

– Ты понимаешь, что должна была рассказать мне это сразу? – едва сдерживая раздражение, произнес Генри. – Я просил. А сейчас Сората… Черт! – Он сжал кулаки. – Хироши не писал, где находится это светлое помещение?

– Нет. Простите, мне очень жаль…

Надеяться на такое везение было, конечно, глупо.

– Ладно. – Генри вернул тетрадь. – Я должен идти.

– Куда? – ехидно осведомился Курихара, выходя из-за колонны и преграждая ему путь. Кто знает, сколько он там прятался и что слышал. – У вас на лице написано «я не знаю, что делать». Да вы в панике, Макалистер. Это из-за Кимуры?

Он больше не походил на безумного, но где-то в глубине почти черных глаз вспыхивали и гасли искорки отчаяния. Боль и обида грызли Хибики изнутри, и от этого он мог оказаться совершенно непредсказуемым.

– Не твое дело, – огрызнулся Генри. Злость вернулась, и Курихару, в отличие от Николь, он не так боялся обидеть. – Возвращайся в свою комнату.

Хибики уставился перед собой невидящим взглядом:

– Вам нужна помощь. Деталей не хватает, вы плохо осмотрели комнату. Нужно вернуться. Значит, через окно он не мог вылезти – кусты не пострадали? Дверь заперта снаружи. – Он опустил ресницы и вздохнул, будто утомленный непосильной ношей. – Вы что-то упустили.

Генри едва дослушал до конца:

– Не лезь в мою голову!

– Арестуете меня?

– Я запру тебя в кладовке, как вы однажды заперли меня.

– Мы этого не делали, – покачал головой парень. – Ни я, ни Сэм. А запирание Кимуры вообще ни к чему хорошему, как я погляжу, не привело. Ну так что? Мы возвращаемся в его комнату?

Дерзость ученика выводила Макалистера из себя. Жалость, что Генри к нему испытывал, не помешала сгрести его за химок и встряхнуть как следует:

– Я кажется сказал, что это не твое дело! Бери Николь и дуй отсюда, ясно?

– Мне ясно, что вы на взводе и неспособны мыслить логически. – Зрачки Хибики угрожающе расширились, почти сливаясь с насыщенно, карей радужкой. Он отцепил пальцы от своей майки и процедил. – Каша из ваших мыслей похожа на овсянку, и тошнит от нее так же. Возьмите себя в руки или так и будете бегать кругами, как бешеная собака.

Генри давно не отчитывали так, жестко, но справедливо. Возразить было нечего, хотя чувство собственного достоинства едва выдержало подобный натиск. Николь встала между ними и положила ладонь на плечо Хибики:

– Пожалуйста, не надо, не ругайтесь. Я не понимаю и половины из того, что происходит, но ведя себя как мальчишки, вы ничего не измените. Мистер Макалистер, Хибики не хотел вас обидеть, попробуйте прислушаться к нему.

Генри выдохнул. Расслабил сведенные судорогой пальцы.

– Накамуру Хироши, возможно, убили, ты понял, так ведь? Если в двух словах, то Сорате грозит опасность и мне необходимо найти его прежде, чем с ним что-нибудь случится. Если не хочешь слушаться, то хотя бы не мешай.

Курихара молча кивнул.

– Я с вами, – вдруг выдала Николь и предусмотрительно спряталась за парня. – Вы меня не прогоните.

Генри едва не взвыл от бессилия. Даже с двумя учениками не мог справиться, а собирался бороться против отлично налаженной преступной деятельности Акихико. Это так глупо, что даже не смешно. Махнув рукой, он в сопровождении молодых людей вернулся в комнату Кимуры. Он, конечно, волшебным образом не появился – злой на весь мир, зареванный и изрыгающий проклятия в адрес британца. В груди защемило, как будто нож провернули, и Макалистер сам испугался, насколько велик был его страх больше не увидеть Сорату.

– Замок не взламывали, – глухо произнес он, наклонившись к замочной скважине. – Скорее всего, открыли ключом.

– Ключ есть у него, у вас и… – Курихара незаметно подошел сзади и тоже присмотрелся к отверстию, – …у зама.

– Вы не открывали дверь, Кимура-сан не мог этого сделать, – подвела итог Николь. – Выходит, Акихико-сама. Он уже вернулся?

Они были во всем правы, но забыли кое-что еще. В отсутствие Акихико ключи могли перейти к исполняющему его обязанности. Но о возможной причастности Хенрика Ларсена Макалистер решил пока не сообщать. Для детей это было бы уже слишком.

Генри предпочел промолчать и без лишних слов прошел внутрь. За десять-пятнадцать минут, что его не было, ничего не поменялось, только стало теплее из-за бьющего в открытое окно солнечного света. Хибики верно прочитал его мысли – под окном росли невысокие цветочные кусты, поломать которые, выпрыгивая, было проще простого. Однако ни одна веточка не выглядела потревоженной.