Андрей Бондаренко - Купчино (Трилогия)

Он достал из старомодного резного буфета жестяную коробочку из-под «монпансье» и, откинув крышечку, извлёк из жестянки нечто очень похожее на большую английскую булавку.

— Что это такое? — заинтересовалась Александра.

— Обыкновенный подслушивающий «жучок». Держи, верная подруга моего непосредственного начальника.

— Спасибо, конечно…. А что с ним надо делать?

— Сейчас объясню. Только сперва настрою свой «грушный» телефончик…. Ага, готово. Значится так. Втыкаешь эту «булавку» в кромку лацкана своей революционной куртки. Щёлкаешь ногтем указательного пальца по тёмно-серому шарику, запуская — тем самым — «жучок» в работу. И произносишь какую-либо фразу.

— Воткнула…. Щёлкаю…. Раз-раз-раз…

— Раз-раз-раз, — послушно сдублировал «грушный» мобильник.

— Нормально функционирует, — одобрил Сергей. — Выключается данный прибор, кстати, точно таким же щелчком.

— Нормально функционирует. Выключается данный прибор, кстати, щёлк…

Александра, предварительно удалив бумажной салфеткой помаду с губ, отправилась на пятнадцатый этаж — в гости к Матрёне Ивановне. А Сергей и Ольга разместились на стульях, приставленных к кухонному столику, посередине которого разместился хитрый «грушный» приборчик.

Сергей пристроил на край столешницы стандартный блокнот и шариковую ручку, а после этого шёпотом пояснил:

— Чисто на всякий пожарный случай. Вдруг, информация будет недостаточно ясной и расплывчатой. Или даже частично зашифрованной — на манер ребуса-головоломки. Всякое бывает…. Всё, сидим тихо-тихо. И ждём….

Сперва «мобильник-приёмник» выдал громкий щелчок, потом длинный приглушённый звонок, а затем серию новых щелчков и противный тоненький скрип.

— Дверь в квартиру открывается, — предположила Оля. — Всё, молчу-молчу…

— Ох, Санечка! — восторженно охнул старушечий голос. — Красавица ты наша писанная! Как там сыночек поживает? Как муженёк себя чувствует? Сама-то — как?

— Здравствуйте, Матрёна Ивановна, здравствуйте. Спасибо за заботу. Хорошо всё у меня, лучше — просто-напросто — не бывает. Тьфу-тьфу-тьфу, конечно.

— Вот и ладушки. Заходи, Сашуточка, заходи. Таким гостям я завсегда рада…

Опять тоненько пропели дверные петли, защёлкнулись — почти синхронно — дверные замки.

— Как ты, милочка, сегодня выглядишь — слов нет, — продолжала изливать словесный елей старушка. — Краса и гордость нашего Купчино, образно выражаясь.

— Стараюсь, Матрёна Ивановна, соответствовать высокому званию жены подполковника российской полиции.

— Оно и правильно. И дальше старайся, лапушка…. Познакомься. Это — мой давний товарищ и сослуживец.

— Дмитрий Силыч Потапов, — отрекомендовался скрипучий мужской голос. — Генерал-майор кэгэ…, генерал-майор ФСБ в отставке…. Вы, товарищ корреспондентка, очень хорошо выглядите — правильно и…э-э-э, очень стильно. Хвалю.

— Польщена.

— Являетесь поклонницей товарища Эрнесто Че Гевары?

— Безусловно и всенепременно, — пафосно заявила Александра. — Более того, считаю, что только методы товарища Че являются — на сегодняшний день — единственной возможностью кардинально изменить наш несправедливый Мир. Я реальную вооружённую борьбу имею в виду. На всё остальное (даже вместе взятое), сегодняшние транснациональные корпорации и финансовые олигархи (которые — на самом-то деле — всем и управляют), плевать хотели.

— Весьма похвальное и верное мнение. Весьма…

— Прошу, Санечка, в гостиную, — пригласила Матрёна Ивановна. — Мы там с Силычем скромный стол накрыли. Чайку попьём с пряниками-конфетами-пирожками и черничным вареньем. Вишнёвой наливочки отведаем…

Началось дружеское чаепитие, сопровождаемое долгими и пространными разговорами.

«Обмениваются, балуясь плюшками и прочими сладостями под чаёк, взаимными комплиментами», — принялся старательно анализировать услышанное внутренний голос. — «И это, между нами говоря, правильно. Правильно — для продуктивного разговора, я имею в виду. Чисто «грушный» подход. Чувствуется «школа» уважаемого Павла Андреевича…. Ага, перешли на вишнёвую наливку. И Сашенция — после второй рюмашки — начала активно демонстрировать свою коммунистическую осведомлённость-подкованность. Так и сыплет знаковыми фамилиями: Троцкий, Каменев, Зиновьев, Калинин, Тухачевский, Молотов, Каганович…. А ещё и не менее знаковыми терминами: «эсэровщина», «ревизионизм», «троцкизм», «отход от генеральной линии Партии»…. Поспорили даже слегка — по поводу роли товарища Кагановича в успешной индустриализации СССР. Но достаточно быстро пришли к общему консенсусу. А теперь Александра плавно и умело перевела разговор на биографию генерал-майора в отставке…. Ничего, в принципе, необычного и экстраординарного. Родился в самом начале 1941-го года. Потом отец погиб где-то под Смоленском, а мать умерла от истощения и туберкулёза. Маленького Диму определили в Детский дом, а в 1950-ом году перевели — по ходатайству сослуживцев покойного отца — в Суворовское училище. После Суворовского были другие училища: сперва общевойсковое, а потом, после трёх лет безупречной службы на Дальнем Востоке, специализированное — при КГБ СССР…. Теперь Дмитрий Силыч, соблюдая ведомственную секретность, старательно наводит «тень на плетень», мол: — «Служил, где Родина приказывала. Постепенно рос по Службе и карьерной лестнице. А уже ближе к пенсии, будучи в генеральском звании, был переведён в отечественную пенитенциарную систему [14] Пенитенциарная система — уголовно-исполнительная система, государственный институт, ведающий исполнением уголовных наказаний, наложенных на граждан в соответствии с действующим Законодательством. . Для её усиления, понятное дело…». Возглавлял несколько лагерей для заключённых, разбросанных по бескрайнему русскому Северу: и под Архангельском, и под Воркутой, и под Кожимом, и под Салехардом…. Ага, братец, внимание. Разговор, ей-ей, принимает интересный оборот…».