Анатолий Дроздов - Изумруд Люцифера

— Не выброшу, — пообещала Рита.

— Вот видишь, я не ошибся в выборе, — Кузьма засмеялся и снова погладил ее по руке.

— Не пожалеешь? — полушутя-полусерьезно подхватила она.

— Не пожалею, — неожиданно серьезно ответил он. — Знаешь, чего я боялся с той минуты, как мы выехали из дома? Что рано или поздно ты не выдержишь этой гонки, сорвешься, затопаешь ножками и попросишься назад. Мы проехали уже более трех тысяч километров. Это и для сильного мужика тяжело. А ты молчишь. Стиснула зубы и крутишь баранку. У тебя не только красивые ноги и глаза, Маргарита, — он почему-то назвал ее полным именем и это было к месту. — Красивых девушек много. А вот таких, со стержнем внутри…

Кузьма замолчал. Рита также молчала. Она вела машину, не отрывая взгляда от дороги. На Кузьму Рита старалась не смотреть, не хотела, чтобы он увидел ее глаза.

— Самое смешное, — вдруг улыбнулся Кузьма, — что поначалу ты мне ужасно не понравилась. Пришла, думал, репортерка, вынюхивать, Карнеги начиталась. А когда статью твою прочитал… Не обижайся, но я даже тебя «заразой» назвал.

— А уж как я тебя с братцем называла! — засмеялась Рита. — Даже повторять не буду. Не поверишь, но я одно время думала, что вы на меня порчу наслали. Поэтому со зла ту статью и написала.

— Порчу? — Кузьма захохотал. — Зачем?

— Но я же Ангелу твоему… не уступила.

— Если бы он на всех, кто ему не уступил, порчу насылал… Полгорода б вымерло! Не может он этого. Даже если бы и очень захотел.

— А ты?

— А я не хочу.

— Но ты же можешь?.. — Рита помедлила. — Ну… Присушить девушку. Так чтобы она без тебя жить не могла, страдала по тебе, вздыхала.

— Зачем? — искренне удивился Кузьма.

— Мужикам такое нравится.

— Может, кому и нравится. Чтобы она за тобой даже в туалет… Но не мне. Хотя однажды я пожалел, что не присушил, — лицо его вдруг изменилось так, что Рите стало не по себе.

— А тебе не кажется странным, — торопливо спросила она, чтобы отвлечь его, — что это все случилось с нами? Жили себе спокойно, каждый в своей… — она поискала слово, — нише. И вдруг за каким-то чертом меня погнало к тебе, а на тебя свалился Ломтев со своими деньгами и чашей. И закрутилось!..

— Ты считаешь, что все это случай? — сощурился Кузьма. — Просто так карта легла?

— А ты веришь в судьбу?

— И в судьбу, и в Божий промысел, и в наказание за грехи. Когда все это закончится, я кое-что расскажу тебе. Обязательно. Потом, — спокойно сказал он, — потом. А сейчас, если не возражаешь, я немного сосну. Нам еще долго, и лучше, если в сумерках за рулем буду я…

Он и вправду почти мгновенно уснул, прислонившись головой к стойке окна. Рита несколько раз бросала взгляд на его спокойное и какое-то отрешенное лицо, а затем снова впилась глазами в дорогу.

— Не выброшу, — тихо сказала она вслух, — ни за что не выброшу!..

Вика бежала по длинному коридору, громко топоча своими толстыми ножками в сандаликах, оглядываясь на него и заливаясь радостным смехом. «Поймаю, поймаю!» — приговаривал он, делая вид, что хочет ее схватить, но на самом деле больше стучал подошвами, изображая бег. На очередном повороте он все же схватил ее и, подбросив в воздух, поймал и прижал к груди. Поцеловал в раскрасневшиеся пухлые щечки.

— Пусти! — уперлась она ручками ему в грудь. — Я хочу, чтоб ты ловил!

Он послушно спустил ее на пол, и она побежала, звонко хохоча. Они свернули за угол, затем еще, длинный узкий коридор с белыми стенами и таким же потолком все тянулся и тянулся, не кончаясь, и он вдруг понял, что уже не притворяется, а на самом деле бежит за дочкой.

— Вика! — окликнул он. — Подожди!

Но она, заливаясь колокольчиком, убегала от него все дальше, он напрягал все силы, но никак не мог сократить разделяющее их расстояние. Вот она скрылась за углом, и он, холодея, вдруг понял, что больше не увидит ее. Он побежал, как только мог, но угол, за которым скрылась Вика, только удалялся, а он все бежал и бежал… Воздух в коридоре вокруг него вдруг стал сгущаться, и из него медленно проявился лик. Это было лицо старика, худое, изможденное, с опаленной огнем черной кожей.

— Бертран! — воскликнул он, останавливаясь.

Губы старика зашевелились и он услышал тихий, как шелест, шепот:

— Не спи, Абей. Не спи…

Кузьма вздрогнул и открыл глаза. Ровно гудел мотор, рядом, сосредоточенно глядя вперед, сидела Рита, за окном справа круто убегал вниз склон. И где-то очень далеко, у подножия горы, ленточкой расплавленного металла изгибался горный поток. Кузьма глянул влево: отвесная стена, срезанная строительной техникой… Узкая горная дорога в две полосы…