Анатолий Жаренов: Парадокс великого Пта

Лагутин только вздохнул в ответ.

— Кстати, — сказал Диомидов, — вот я рассказываю сейчас и чувствую, что вы не до конца меня понимаете. А толковей не выходит. Ну вот хоть с этим эпизодом. Ни Пта, ни тем более я сам установки не покидали. Мы не могли этого сделать по одной простой причине. С того самого момента, как Пта включил высшую защиту, никого из участников опыта вроде и не существовало. Оставались только понимание того, что я нахожусь в раздвоенном виде. Ни рук своих, ни ног, ни соседей, с которыми беседовал перед опытом, я не видел. Все было как во сне. Вроде ты присутствуешь при событиях, а вроде и нет тебя.

— Да, это трудно усвоить сразу, — сказал Лагутин, потирая лоб.

Ромашов и краснолицый врач молчали.

— Неужели вам кажется, — улыбнулся Диомидов, — что я лучше осведомлен? Конечно, будь на моем месте ученый, он, наверное, кое в чем разобрался бы. Но ведь еще не все потеряно. Эту штучку, — он взглянул на Ромашова, — наверное, уже извлекли из-под стены?

Ромашов кивнул, сказал, что он сейчас пойдет звонить.

— А вас я позвал, — сказал Диомидов Лагутину, — вот почему. Я видел фиолетовых чудовищ, наделавших шуму в мире. Да. Только вот в чем дело. Они не были тогда чудовищами. Словом, лучше по порядку. Удивлять так удивлять. Короче говоря, когда защита растворилась и мы, не подберу другого слова, возникли из небытия, я, или Пта, как хотите, отдал команду приступать к исследованиям. В чем они заключались, сказать могу только в общих чертах. Из установки никто не вышел на поверхность планеты. Наш шар ощетинился датчиками, загудели какие-то машины. Ко мне один за другим стали подходить кошколюди с результатами анализов атмосферы, почвы, растений — словом, всего, что нас окружало. Не понимаю, как я воспринимал это, но помню отчетливо одну мысль об адаптации. О необходимости адаптации, приспособления к новым условиям, в которых мы очутились.

— Разве это было не на Земле? — вырвалось у Лагутина.

— Не знаю, — сказал Диомидов. — Хотя постойте. Конечно, на Земле. Ведь тросточка-то сейчас на Земле… И потом… Впрочем, я все время был уверен, что нахожусь на Земле. Ну Бог с ним. Уже немного осталось рассказать. Об этой самой адаптации. Несколько часов Пта обрабатывал данные на какой-то странной машине с экраном. На нем все время держалось изображение, которое неуловимо менялось. Сначала это был кошкочеловек, а под конец… Как вы думаете?

— Фиолетовая обезьяна, — быстро сказал Лагутин.

— Да, — медленно произнес Диомидов. — А потом началось самое странное. Все участники опыта по очереди стали проходить сквозь… Не знаю, как даже это описать… То ли какая-то туманная завеса, то ли плотная кисея, которая возникла после того, как я, простите, Пта, поиграл пальцами на пульте. Пта пошел последним. Но не это важно. После того как кошколюди проходили через этот туман, они становились фиолетовыми обезьянами. Впрочем, это название ни о чем не говорит. Они становились людьми, правда очень похожими на обезьян из сельвы, но людьми. Да ведь и обезьяны из сельвы в общем были люди. Странный цвет кожи — только и всего. Да еще бессмысленный взгляд. Это у обезьян. А у бывших кошколюдей взгляд был вполне осмысленным.

— Вот чудасия, — пробормотал краснолицый врач. Лагутин кивнул. А Ромашов заерзал беспокойно на стуле и вдруг вскочил.

— Не терпится? — усмехнулся Диомидов.

— Пойду узнаю.

Ромашов вышел. Отсутствовал он минут пять. Вернулся довольный.

— Ну как? — спросил Диомидов.

— Нашли, — быстро сказал Ромашов. — Генерал дал команду отправить тросточку к вам в институт, — обратился он к Лагутину.

Тот кивнул, но с места не сдвинулся. Всем было интересно дослушать диомидовский рассказ до конца.

— А в общем-то, — сказал Диомидов, — это и все, пожалуй. Пта прошел последним через адаптационный аппарат и прикоснулся к пятну на пульте. В глазах у меня сверкнул свет, все исчезло, а я очутился здесь.

— Н-да, — протянул краснолицый врач.

— Любопытно, — сказал Лагутин. — Если они собирались передать нам информацию о Великом Опыте, то непонятно, как это они думали сделать. Ведь надеяться на то, что эта тросточка попадет к нам, по меньшей мере глупо…

— Вот именно, — сказал Диомидов. — Приплюсуйте сюда еще удивительный способ включения этого прибора. “Приносящий жертву…” Помните?

Лагутин наклонил голову.

— Да, — сказал он. — Загадок тут порядочно.

Выйдя на улицу, Лагутин купил свежую газету. На четвертой странице наткнулся на пространный перевод статьи из “Глоб”.