Дмитрий Чупахин - Плод

ПОДСУДИМЫЙ. Они – первооткрыватели планеты, но не первооткрыватели красоты.

СУДЬЯ. Поясните.

ПОДСУДИМЫЙ. На Краунбурге был обнаружен Плод, который, по имеющейся информации, является средоточием неповторимой красоты. Это нечто невиданное и исключительное. Скорее всего, от сохранности Плода зависит человеческая история. Человеческая, понимаете? Не история пилигримова воинства или их группировки на Краунбурге, а история человечества. Так почему же дело заботы и надзора над объектом передано только им?

СУДЬЯ. Вы оперируете исключительно слухами. Я – фактами. Факт состоит в том, что вы нарушили границы заповедной территории. Неважно, по какой причине вы это сделали, важно, что вы были уведомлены о последствиях ваших действий. С вами в контакт вступил автоматический радиозонд, который рассылает предупреждения о статусе Краунбурга всем приближающимся к планете кораблям. Этот факт зафиксирован в бортовом журнале механизма. Предупреждение было вами проигнорировано, вы произвели посадку на Краунбурге… Чем вы руководствовались в своих действиях?

ПОДСУДИМЫЙ. Я человек.

СУДЬЯ. Простите?

ПОДСУДИМЫЙ. Я человек, и, как любой человек, руководствуюсь стремлением отыскать прекрасное.

СУДЬЯ. Если вы знаете, что у вашего соседа есть картина, которая затмевает всю созданную до этого живопись, но сосед никому не хочет ее показывать, вы что, вломитесь к нему в дом, оправдываясь стремлением к прекрасному?

ПОДСУДИМЫЙ. Я считаю, что сокрытие красоты – не менее тяжкий проступок, чем ее уничтожение.

СУДЬЯ. Даже если допустить существование… этого Плода, то что вы предприняли бы, получив к нему доступ?

ПОДСУДИМЫЙ. У меня не было конкретных планов на этот счет. Я лишь хотел убедиться.

СУДЬЯ. В чем?

ПОДСУДИМЫЙ. В том… что имею к нему доступ.

СУДЬЯ. Другими словами, вы раздражены тем, что есть места, куда путь вам заказан?

ПОДСУДИМЫЙ. Я не вор. И не преступник. Я просто не понимаю, почему от меня скрывают правду.

СУДЬЯ. Может быть, именно потому, что вы этого не понимаете?

Мои показания выслушали внимательно, но было чувство, что они особо не пригодились. Паломник был оштрафован, ему пригрозили более тяжкими санкциями в случае повторных нарушений. Каждый, разумеется, остался при своем мнении.

Еще полтора года, почти полностью выпавших из памяти, я прослужил на Краунбурге. Инциденты с попытками проникновения еще случались, но были немногим серьезнее моего. В конце концов над частью острова, где предположительно находился Плод, возвели силовой купол, что исключало возможность посадки космических кораблей на данной территории.

В день отъезда к нам в казармы явился человек в военной форме, но без соответствующей выправки. Он собрал группу дозорных, которые сегодня должны были покинуть Краунбург. Я был в их числе. Человек был суров, но рассудителен.

– Претензий к вам нет, – сухо произнес он, когда мы шли за ним из казарм и дальше, по проторенным тропам в глубь острова. – А вот у вас наверняка есть.

– Никак нет, – ответил кто-то.

Провожатый не отреагировал.

– Невыносимо делать то, чему нет объяснения. Любая работа должна приносить… плоды. А вам кажется, что вы – вахтеры. Лакеи. Мебель. Возможно, у вас возникнет мысль поделиться с кем-нибудь этими мыслями…

Мы уходили прочь от казарм, силового купола, дозорных башен. В этой части острова я никогда не был, но сейчас замечал, что она тоже обустроена: жилые модули, вместительные шатры неизвестного назначения, суетливые люди.

– У меня есть опасения, – продолжил проводник, – что своими рассказами о Краунбурге вы введете слушателей в заблуждение касательно того, что здесь происходит. Одним словом, нам бы не хотелось, чтобы ваше незнание сработало как катализатор слухов.

Мы приблизились к высокому зданию с зеркальными стенами. Ни один из нас, скорее всего, не понимал, что происходит и не очень-то вслушивался в слова сопровождавшего нас пилигрима, потому что мы были впечатлены открывшимся пространством. Но в любом случае следующая фраза нашего провожатого приковала всеобщее внимание.

– Плод существует.

Длинная оглушительная пауза.

– Правда, мы называем его не так, мы используем технический термин, он не такой эффектный. Да, Плод существует, и я хочу, чтобы вы на него взглянули. Я хочу этого затем, чтобы вы поняли, как важно сохранить его тайну.

Бойцы окаменели и даже подались назад. Возможно, кому-то казалось, что это западня, но пилигрим не обнаруживал склонности использовать выданный ему кредит тотального доверия. Он смотрел на нас и был честен с нами. Я не мог поверить в то, что услышал, но, судя по его решимости, вскоре всякие сомнения отпадут.