Сергей Галенко - Модус Вивенди

На постаменте в самом дальнем углу восседал упитаный зилу, хозяин заведения. Он даже не взглянул в нашу сторону, весь предавашись поглощению такиеи, местного вина с наркотическими примесями.

Какими именно? Вдаваться в подробности не стану, так как не имею понятия. Но это совсем не означало, что он нас не заметил.

Как только керт принёс наш заказ, он оторвал свой жирный зад от пандуса и, спустившись на три ступеньки вниз, подошёл к нам:

– Сери Бак! – Приветствовал он нас на своём наречии и сразу перешёл на интерлингву. – Здравствуйте, гости!

Больше он не сказал ни слова, но достал из кармана миниатюрный терминал и положил его перед нами на стол. Я приложил к сканеру правое запястье. Раздался тонкий писк, известивший, что плата принята.

–Тери Бак! Благодарю! – Зилу так же не спеша удалился и занял своё почетное место в углу, снова присосавшись к бокалу.

Подробности нашей трапезы, больше похожей на тяжкое испытание для желудков, врядли кого-то заинтересуют. У прандийцев нет понятия кулинарии как таковой. И готовят они исходя из метаболизма посетителей. А, чем питаться им самим их особо не интересует. Они всеядны. Подадется трава, съедят ее, птица – не проблем!

Впрочем, нас не отравили и на том спасибо! Мы быстро позасовывали принесенную еду в изголодавшиеся желудки, запили все это кислым подобием вина и отправились дальше, в поисках жилища.

Остаться можно было и здесь, но дважды засвечивать кредитную карту в одном месте не входило в мои планы.

Ганке можно было только позавидовать. Она словно забыла, что всего несколько часов назад висела между жизнью и смертью, воняя кровью и внутренностями сандийца.

Она порхала по улице рядом со мной, кружась и подпрыгивая, распевала какие-то песенки и вообще, была довольна своей жизнью.

При этом её рубашка кружилась, как мне казалось, отдельно от неё, раз за разом, открывая моему взору те части тела, которые в нынюшнюю минута я видеть не хотел, они сбивали с мысли о главном – как нам дальше выжить?

– Какой ты смурной! – Ганка подобрала самое, что ни на есть верное слово моему теперешнему состоянию. – Расслабься, мой герой!

– Послушай, фрикийка! Сейчас не до смеха! – Я злился на девчонку, а сам, в тоже время, винил себя за это.

– Хорошо, давай вместе рыдать.

– Не рыдать, а думать!

–Ты мужчина, ты и думай! – Ганка обиженно надула губки.

– Тогда прекрати размахивать перед моими глазами своими обнаженными прелестями!

– Да, пожалуйста! – Фыркнула она и прихватила рубаху за подол, натянув её почти до колен. – Так сойдёт?

– Я не это имел в виду? – Пошёл я на попятную. – Просто не делай ЭТО специально!

Так пререкаясь, мы прошагали ещё километра четыре и были теперь в районе низкорослых серых хибар, едва-едва поднимающихся над землёй. Они были разделены по странному принципу. Диагональными и круговыми проходами, почти всегда заканчивающихся парой тупиков и долгих обходных лабиринтов. Почти повсеместно были пологие входы в нижний город Хорт.

– Что скажешь? – Я обвел рукой местность. – Лучшее место для ночлега мы врядли найдём.

Ганка фыркнула, зыркнула своими магическими глазищами, но согласилась:

– Идеальный гадюшник!

Мы выбрали место ближе к северному краю этого местного прайда. Поблизости от двух ходов в Хорт. Чтобы в случае чего иметь возможность скрыться в нижнем городе.

– Здоровья и процветания! – Произнёс я заученную фразу на интерлингве, подойдя к хозяйке одного из домиков.

– Где ты тут увидел процветание, незнакомец? – Не слишком приветливо встретила нас женщина – зилу, неопределённого возраста. – Что вам надо?

– Комната на ночь, на двоих!

Она окинула взглядом Ганку и ехидно ухмыльнулась:

– А что для такой красотки нельзя найти постель почище и потеплее?

– Нам только переспать и все! – Вышло снова двусмысленно.

– А я разве сказала прополоть грядки?

– Да, и можно мы заплатим утром? – спросил я почти без всякой надежды.

– Да хоть ночью! – Ответила она и повела нас по узкому коридору, заканчивающемуся единственной дверью. – Проходите. Вода в кадке у правой стены.

Я оглядел помещение. Это была крошечная комнатке метра три на четыре и высотой в два с половиной. У стены напротив двери стояла кровать, на которой вполне можно было разположиться даже втроём. Потому она и занимала, почти половину всего помещения. На стенах горели два светильника, они здесь не включаются никогда. Ведь окон в домах нет.