Илья Крымов - Маска

Гвидо Мозенхайм умер не больше года назад, и до самых последних дней этот гениальный алхимик жил и работал в своей лаборатории. "Лунное пламя", новый тип алхимической начинки для снарядов потрясающей разрушительной мощи — его последнее гениальное детище. Оно же стало и его последним проклятьем этому мирозданию. Всю жизнь Мозенхайм трудился, желая помочь людям, но в мире, созданном тэнкрисами, первейшую ценность имела военная наука и самыми востребованными изобретениями Мозенхайма стали те, что служили смерти. Это причиняло гению страдания. Под конец, мне кажется, он полностью разочаровался во всём, но прежде чем уйти в забвение, оставил нам это, "Лунное пламя", оружие, которое вскоре изменит лицо войны. Благодарные трудяги военного министерства из лучших побуждений решили назвать новый тип снарядов в честь Мозенхайма, так и родилась маркировка M-Z-H-M. Бедняга, наверняка, вращается в гробу как та ещё динамо-машина.

Когда центр города стал превращаться в настоящую преисподнюю, некоторая часть миног попыталась спастись бегством и выпорхнуть из-под огня, однако лёгкие крейсеры, вооружённые паромётами, встречали тварей шквалом свинца, а боевые маги преградили путь силовыми полями. Твари, поняв, что город окружён со всех сторон, рванули к земле дабы спрятаться там, среди мечущихся в ужасе смертных. Возможно, Гоханраталу надеялся переждать, вновь расплодиться и восстановить утраченные силы. Он надеялся зря. Начальная фаза Диэкзистуса подошла к концу, плотный огонь прекратился и крейсеры выдвинулись вперёд. По их разведданным наносились точечные артиллерийские удары по скоплениям живых существ, а следом в дело вступали "Наместники" — дирижабли-бомбардировщики с огромным запасом бомб в грузовых гондолах.

Когда мы закончили, весь Кэлмонар стал озером лавы, на поверхности которого бесновался серебряный огонь. Диэкзистус был завершён, Четвёртая эскадра Нелгалии взяла курс на Нархарот.

— Сотни тысяч погибших и инфраструктура ценой в десятки миллионов империалов.

— Так точно.

— Оно того стоило, Бриан?

— Безусловно, владыка. Война с богами требует огромных усилий, а если ты оказался не готов — то и огромных жертв. Оно распространялось как болезнь, пожирая души разумных существ, необходимо было локализовать очаг поражения и уничтожить та всё, попутно лишив это потенциальной кормовой базы. Я убил бога, который намеревался паразитировать на теле страны и пожирать души.

— Там погибли наши подданные.

— Большинство из них на момент вынесения приговора уже стали горами падали, завалившими улицы, владыка.

— Мировой общественности этого не докажешь, особенно, учитывая, необходимость сокрытия в тайне истории с проснувшимся богом.

Император отошёл от окна, из которого любил наблюдать за столицей своей державы, и вернулся за стол.

— Значит, гулял по миру в Темноте?

— Да, владыка. Это было познавательно.

— Значит, встречался с самой Темнотой?

— Да, владыка. Это было неприятно.

— Значит, — Император прикрыл глаза и наморщил лоб, — множество миров?

— Да, владыка. Это было познавательно.

Он тяжело вздохнул.

— Грядёт переломный момент в истории. Очередной. Не проявим достаточной гибкости и изворотливости — нас сломают пополам.

— Я понимаю, владыка.

— Меския превыше всего, в том числе и всех прочих мирозданий, какие ни есть. Мы тэнкрисы, у нас есть наша страна и о ней мы обязаны думать прежде всего.

— У нас есть не только наша страна, владыка, но и наш мир. Вы абсолютно правы. Посему я взял на себя смелость набросать план, призванный подготовить нас.

На стол легла папка с лишь двумя словами, выведенными на обложке: "Mundi unum". Император без слов открыл её и углубился в чтение. Обычно он читал по триста-четыреста страниц документов за рабочий день, разбавляя их научной и классической литературой в редкие перерывы, так что довольно пухлую папку правитель одолел в мгновение ока.

— Из того, что я тут вижу, следует, что ты неплохо постарался. Общая сырость бросается в глаза, некоторые моменты непродуманны, часть задач и решений выглядит фактически невозможной для исполнения, а в необходимости другой части ты, как будто, не уверен, Бриан. В дополнение к вышесказанному, не могу не отметить затянутость плана.

— Вы как всегда правы, владыка. Но я уверен, что я… что мы справимся. Я доработаю этот план и приведу его в исполнение.

— Допустим. Зная тебя, я могу представить, что ты сделаешь это. Но жертвы, Бриан, жертвы буду огромны. И это будут не только жертвы нашей страны, но и твои личные. Чем ты готов пожертвовать ради воплощения смутных возможностей, описанных на этих листочках?