Денис Ватутин - Тайна звездолёта Климент Ворошилов

Мы непроизвольно вздрогнули… Я вообще, впал в некий ступор… А Миша… казалось он не потерял нити рассуждения, хоть и так же повёл плечами…

– Простите, но я считаю, – начал Миша, откашлявшись в кулак, – что к смерти должен быть готов каждый человек, даже в мирное время – никто же не застрахован… Тем более в этой профессии…

Я попытался сделать умное лицо, и стиснув зубы, выдавил из себя:

– Конечно… мы понимаем… мы… мы можем… если надо…

Миша покосился на меня, одновременно нахмурясь и усмехаясь…

Фабрици скальпелем взгляда чиркнул по нашим лицам.

– Приняты, – сухо ответил он, хотя, когда отводил глаза к папке, там сверкнула весёлая искорка, – идите в кадры, я сейчас позвоню… документы с собой?

– Так точно! – зачем-то выпалил я.

– Идите…

………………………………………………………………………………………

В общем потом мы работали в охране Центра Трансплантации Органов Человека на Пехотной улице, потом дослужились до сержантов, а потом пошли в ППС (Патрульно-постовая служба).

У Мишки было два задержания, и при чём, достаточно серьёзных, а у мня только одно, и в группе. Он в одиночку скрутил двух парней на крыше дома, которые в альпинистском снаряжении вылезали с балкона ограбленной квартиры. Я же один раз прогнал с территории больницы компанию хулиганов, выстрелив в воздух из табельного (за что целый месяц писал объяснительные нашему ротному), и второй раз мы взяли по вызову двоих наркошей, вылезающих из коммерческого ларька.

Не было между нами карьерного соревнования – кому как «везёт». Глупо думать о героизме или романтике на такой работе. Но, по жизни, у нас с Мишкой, оппозиционные «перестрелки» всё же случались. Во-первых, он считал меня сбившимся с пути истинного, философом, во-вторых, думал, что, я, в чём-то знаю больше него (я-то думал зеркально). Ему, видно в чём-то импонировала моя гибкость, но он не хотел себе в этом признаваться. Меня же привлекала (при всём его эмоциональном характере) твёрдость его убеждений, и, некая внутренняя уверенность в своих поступках, что иногда доводило до конфликтов с окружающими. Мы же с ним, умудрялись находить компромисс, но в частых, не прекращающихся спорах. Это был вечный бой. И начался он, почти сразу же после нашего знакомства, с ранней юности: потом мы вместе играли в одной дворовой музыкальной команде, с дурацким названием «Релакс». Он играл на барабанах, а я пел… Да…

– Как сам-то, Лёх? – Миша жевал в уголке губ мятую сигарету «Астра».

– Да, потихоньку, – ответил я, глядя в траншею, на ребристую изоляцию канализационных труб, – решил вот сам себя записывать на свою «электронику», пару новых песен в голову пришло. От Маши тебе привет…

– И ей, – ответил он, глядя туда же, куда и я, – и так времени нету к тебе заскочить, а тут ещё и это…

– Да, – я сжал губы, – давно прокуратурские подвалили?

– Минут пятнадцать как, – ответил он, – пока не ясно, кто будет заниматься всем этим, но, сам понимаешь: мы попали…

– Да, – я вздохнул, глядя, как эксперты из тушинской прокуратуры, аккуратно, мягкими кисточками, словно бы, они археологи на раскопках, очищают из грунта траншеи серые кости человеческого скелета… – есть предварительные данные?

На его портупее похрипывала радиостанция фирмы «Моторола».

– Короче, – Миша сплюнул сигарету, догоревшую, почти до губ, и, тщательно растёр её на асфальте, каблуком сапога, —ЖКХ местное, проводило плановую профилактику, разрыли трубы. Вон там, на краю двора, почти под газоном, нашли пару костей. Бригадир позвонил в исполком, думал, они нашли могилу древних славян. Тот ещё парень, с приветом, кажется. Пока там власти соображали, кого послать, пришёл участковый: помнишь его, Дубинкин, Гриша…

– Как не помнить, – я усмехнулся, – это который гроза всех бомжей района…

– Ну да, – кивнул Миша, сдвинув фуражку на затылок, от чего стал напоминать взъерошенного воробья, – у него хватило мозгов позвонить в следственный отдел, а тут уж и нас подняли…

– И? – я закурил сигарету.

– Четыре девять… ффффхххх… – доносилось из рации, – передайте «Ольхе» – отбой, всё решили тут… на месте…

– Принял, четыре девять…

Миша покосился на радио, словно видел впервые.

– И, пока такая идея: – захоронение относительно свежее, месяца два – три. Скелет принадлежит молодой девушке, лет восемнадцати. Но, вот в чём загвоздка – ткани и мышцы, не успели бы так быстро разложиться до костей. Следов «мяса» нет. Ощущение такое, что закапывали именно кости, срезав мясо и ткани полностью…