Сергей Латышов - Когда солнце заходит в последний раз

– Что? Что случилось?

Он судорожно сглотнул; чуть ли не кричал, и ещё не веря тому, что видел, смотрел на Ивана испуганными глазами. Для него пока всё это была игра, неожиданное интересное приключение. Авария, пустыня, их поход с элементами выживания, но всё равно игра и не больше. Они пионеры, скауты. А смерть, которую он знал только по книжкам и видел в кинофильмах, была далёкой и нереальной, абстрактным знанием, не оставляющим щемящей боли потери. А эта смерть… Сейчас он сидел перед мёртвым человеком, которого знал, к которому успел привязаться; и умер этот близкий человек не от старости. Игра внезапно кончилась, а всё вокруг осталось. И это не телевизор, где можно непонравившийся фильм ужасов просто выключить и всё. Теперь он сам участвовал в нём, а вернее жил. И впервые он почувствовал в тишине не просто отсутствие звуков. Весь мир; мир, который он до этого с интересом наблюдал, был другим; он стал менее ярким, враждебным и обрёл мрачные тона. В этом окружающим его мире погиб человек. И не просто погиб – он был жестоко убит.

– Что же это, что? – уже кричал Андрей, повернувшись к Ивану, кричал ему – этой застывшей мумии с каменным лицом и бессмысленным взглядом. – Что? Ваня…

– Я не мог… Я не успел… Я не… – Иван, с трудом подбирая слова, и продолжая смотреть в одну точку, медленно рассказал то, что произошло.

Слезы застыли в его глазах. Рассказывая, он заново переживал случившееся…

Иван замолчал, и вновь ничего не нарушало тишину и спокойствия вокруг. Только на берегу застыли три неподвижные фигуры, никак не вписывающиеся в гармонию природы. Один, положив на колени голову лежащего на песке, лёгкими движениями пальцев перебирал редкие седые волосы. Другой, смотрел в никуда; может быть в себя, ища ответы на то, на что нельзя ответить утвердительно. А только догадываться… И ещё, быть может, он размышлял над оставленным им наследстве профессора – над его третей версией…

Андрей, молча с упорством, копал песок, затем с тем же упорством таскал камни. Он бережно уложил в могилу мёртвое тело; аккуратно сделал каменный холмик и, нарвав зелёных цветов и красных листьев, обложил ими скромное надгробие. Закончив свою скорбную работу, он подошёл к Ивану, который даже не пошевелился в течении часа, пока тот хоронил профессора, и тронул его легонько за плечо. Иван не шелохнулся. Он заговорил, сначала тихо и медленно, затем своим обычным голосом:

– Это не Земля… Этот мир не наш – он чужой… Другая планета вращается вокруг другой звезды… И даже не в нашей вселенной…

Иван говорил то, что никогда не знал; то, что сейчас родилось где-то в нём, в его подсознании. И он говорил это Андрею, который слушал и не понимал – бред это, гипотеза или страшная тайна. А Иван продолжал говорить о связи миров, о наложении их друг на друга, о множестве измерений и о вселенной; об их вселенной, которая рядом, что они в ней, но она на другой параллели. О том, что эта планета больше и сутки здесь тридцать два часа. И солнце это намного больше земного. Большой красный гигант, но находится гораздо дальше по расстоянию, чем земля от солнца… Он говорил о Бермудском треугольнике, пропавших людях, кораблях и самолётах… Что и они сами для всех, кто на Земле – тоже теперь пропавшие, а в газете появилась статья, многие читали и произносили вслух – это невероятно. А они будут здесь жить, среди этих скал и будут смотреть на большую красную звезду, пока не станут добычей какого-нибудь чудовища. И никогда уже не увидят Солнца, зелёную траву и их голубое небо. А те, там, на Земле будут продолжать жить дальше – проводить исследования, строить гипотезы и искать Несси из озера Лох-Несс, а также Гималайского Йети, которые придут на Землю, немножко наследят и прыг обратно в свой мир – натека вам пищу для размышления…

Иван вдруг резко вскочил.

– Андрей! Андрей! – он стал трясти его за плечи. – Мы должны. Понимаешь? Раз они могут к нам, мы тоже сможем, только надо искать…

Иван впервые посмотрел вокруг осмысленно. Его взгляд останавливался то на озере, то на скалах, то на красном солнце. Он долго смотрел на каменистый холмик, потом поднял глаза на Андрея.

– Только я не знаю как…

Они стояли на холме. Холме, который покинули четыре дня назад. Вот камни от их бывшей скамейки, вот валяется газета, которую Иван так и не прочитал. Внизу в долине разбросаны пустые бутылки из под лимонада, на солнце блестят использованные консервные банки.

Андрей с глухим стоном опустился на землю. Иван же неторопливо спустился в долину. За последние дни, после перенесённого шока, им овладело какое-то безразличие. И сейчас, равнодушно созерцая эту картину, он не задавал себе уже вопросов – что же удивляться этому миру…