Жизнерадостный и неувядаемый оптимист вчера, сегодня – разбитый, брошенный судьбой человек, которому становиться ничего не важно.
Его дом казался серым, одиноким и таким далёким. Я будто бы посмотрел в зеркало и увидел свою душу. В его окнах не горело огней, будто жизнь покинула его, ушла оттуда давным-давно. Я заметил, как задёргивается штора – это была Алёна. Она видела, как я приехал. Теперь она сидит и тихо плачет в подушку, под гнетущем явлением дождя.
Перепрыгивая лужи, прикрываясь от дождя папкой, Александр добрался до меня. Я открыл дверь, и он сел, не заставив себя долго ждать, стряхивая с себя капли воды и бормоча под нос:
– Проклятый дождь, всю погоду портит, – он достал платок и вытер им своё лицо, руки, – надеюсь, он не подведёт меня; во второй раз мои клиенты не вернутся. Ты помнишь мистера Миномото?
Не доезжая до моста мы свернули на просёлочную дорогу, она вполне нормальная даже при дожде, и к тому же короче трассы, тем более, что мы опаздывали.
– Та самая сделка с японцами, которая провалилась?
– Да, ко мне возвращается везение. Тогда, в прошлый раз, они ушли из-за того, что ко мне на работу пришёл адвокат Алёны и хотел поговорить о бракоразводном процессе.
Он молчал, закурил сигарету и продолжил, теперь уже спокойным уравновешенным голосом; приоткрыл окно:
– Теперь они вернулись. Им очень нужна эта сделка. Но, этот дождь, надеюсь, они не перенесут её. У нас назначена встреча.
– Как у вас дела с Алёной? – я бросил на него свой взгляд по отечески, суровый и добрый одновременно.
Не отводя глаз, пристально вглядываясь в тучи, он ответил абсолютно спокойно, глубоко вздохнув:
– Она подала на развод из-за того, что я мало уделяю времени ей и детям. Что я часто ухожу с друзьями, чтобы выпить пива, поиграть в карты и… расслабиться с другими женщинами. Разве можно во всё это поверить? Она говорит, что ей надоело меня терпеть.
– У вас всё наладится, поверь мне, – пытался я его утешить.
– Нет, Алекс, в этот раз уже всё не так. Она решила сама, этого теперь никак не изменить.
– А что же дети? Что с детьми?
– А, что с детьми? – он оживился. – Надеюсь, я смогу навещать их. Прошу тебя, уговори её не отнимать от меня детей! Изредка, но я хотел бы навещать их. Ты поговоришь с Алёной? Прошу тебя… не ради меня, ради детей! У них должен быть отец!
– Хорошо, я поговорю с Алёной.
Александр успокоился и улыбнулся.
– Спасибо, надеюсь, ты убедишь её.
– Я поговорю с ней, но ничего не обещаю. Ты же знаешь, в прошлый раз она кинула в меня горшок с цветами.
Александр сменил тему разговора, поняв, что она никому из нас не нравится.
– По этой дороге не так часто ездят из-за дурацких бредней несчастных фанатиков.
– Ты же знаешь – зона заражена.
Сюда, когда-то вывозил свои токсичные отходы один завод; теперь – директора сменили, скандал замяли, но… несколько человек, которые были здесь на пикнике, неожиданно скончались без видимых на то причин. После этого построили мост, провели хорошую дорогу. Газеты, писавшие об этом – забыли, забыли и саму эту дорогу.
– Послушай, – продолжал он упрямо, – нужно просто обработать эту местность гамма-лучами, вывести мусор, построить дорогу и брать деньги за проезд. Да ты подумай сам: во-первых, она объездная. Во-вторых, она в три раза меньше той, по которой мы ездим каждый день. По той даже кафе нет. А эта дорога будет прямой: соединять порт и крупный промышленный центр.
– Если всё так просто, почему же чиновники не построили дорогу прямо здесь?
– Чиновники – есть чиновники! Это бюрократы. На самом деле, просто один из политиков понял то же самое, что и я. И решил придержать её для себя, когда выйдет на пенсию, или уйдёт в отставку, когда не будет нужен никому.
Иногда он жестикулировал руками, когда забывал отдельные слова. В его манере разговора было что-то живительное, неподдающееся объяснению, то, что заставляло людей верить ему. Он зажигал им сердца.
Он замолчал. Мы оба увидели это зрелище…
Метрах в десяти от дороги лежала мёртвая корова. На её окровавленном теле два ворона клевали её плоть. Чуть по одаль – другой ворон, его интересовали скорее мы, а не мёртвая корова. Не знаю почему, но я готов поспорить, что я уже видел его сегодня, на столбе. Что-то говорило мне об этом. Я чувствую беду, её приближение. Как и в прошлый раз, он встрепенулся и улетел, оставив после себя только эхо от двух своих криков, зовущих смерть.
* * *
Проехав проволочный забор, мы оказались на территории синдиката. Остановившись при въезде, как это было обычно, старый охранник по имени Борис не стал смотреть наши карточки – мы были давно знакомы с ним.
Читать дальше