Руслан Тенишев - Демон из Стеклянной Башни

«Видно, обрабатывает очередную порцию поступившей информации» – безучастно подумал Николас, когда в очередной раз клетки супермозга заискрились и по ним забегали цветные огоньки.

По ощущению Йенса прошло не меньше получаса, прежде чем бронедверь снова бесшумно распахнулась и на пороге возникла тщедушная фигурка миссис Ван, в руках которой была тонюсенькая пачка бумаги.

Николас безвольно сполз с кресла в кабинке и также вяло направился навстречу китаянки, чтобы взять у нее документы. Однако, миссис Ван снова отказалась от его помощи и проковыляла к кабинке, самостоятельно неся весь ворох распечаток. Затем, волшебным жестом, она откуда-то из-под стола извлекла какой-то журнал, раскрыла его на нужной страничке и предложила Йенсу расписаться в получении копий архивным данных. Младший инспектор юстиции, также без особого энтузиазма, взял из рук миссис Ван шариковую ручку и расписался в двух местах в журнале. После всей этой бумажной волокиты, в руках Николаса оказалась целая книга – все листы распечаток были аккуратно сшиты капроновыми нитками, а на первой странице красовалась прямоугольная синяя печать архива, внутри которой располагалась витиеватая подпись директора архива.

Йенс с полным безразличием (все же сказывалось длительное умственное напряжение в течение нескольких последних часов), приняв от миссис Ван распечатку, поплелся было назад в кабинку, но вовремя остановился. Все, что ему было нужно от городского архива, он уже получил. Теперь ему оставалось только вернуться в полицейский участок и обработать все собранные данные, соединив обе распечатки и каким-то образом систематизировав списки.

– У меня все, миссис Ван, – уныло сказал Николас, возвратившись к миссис Ван, стоявшей, как и прежде, рядом с мраморной лестницей и недоуменно наблюдая за нелепыми телодвижениями младшего инспектора.

Йенс снова попытался улыбнуться и снова улыбка не получилась.

– Еще раз, извините, пожалуйста, за испорченный вечер – он сделал самое виноватое выражение лица, на какое только был способен, но в актерском мастерстве был не силен, хотя виноватая мина была скорчена им от чистого сердца. – Всего вам наилучшего. Рад был с вами познакомиться. До свидания.

После этого Йенс, по-прежнему ощущая внутри безудержные угрызения совести, тяжело поднялся по мраморным ступеням, не слыша звуков собственных шагов, и нажал красную кнопку сбоку от двери. Раздался глухой щелчок и бронедверь распахнулась. Уже стоя на пороге архивного хранилища, Йенс услышал за спиной уставший голос архивариуса, в котором невероятным образом сочетались усталость и всеобъемлющее, можно даже сказать, врожденное чувство собственного достоинства. Женщина до конца осталась верна себе, несмотря на несколько часов, проведенных в удушливой печке и внезапно навалившуюся усталость.

– Всего вам доброго, молодой человек. Надеюсь, в следующий раз вы как следует подготовитесь к визиту в наш архив. Хотя бы почитаете соответствующие инструкции и распоряжения.

Не оглядываясь, Николас вышел прочь, оставив миссис Ван наедине с почти живым компьютерным монстром и непроницаемой тоскливой пустотой, причудливым образом сплетенной из множества мельчайших нитей различных эпох и миллионов информационных призраков людей, чья информация хранилась в недрах архива.

Быстро одевшись, Йенс выскочил из муниципального архива. Время было уже позднее, на улице совсем стемнело. Морозный весенний воздух немного привел инспектора в чувства. После душного помещения весенний морозец показался Николасу лютой стужей. Его даже перекорежило от резкой смены температурных режимов. Уже на остановке, в ожидании автобуса, он приплясывал, чтобы окончательно не замерзнуть.

«Еще не хватало подцепить какую-нибудь заразу» – в горячках подумал Йенс. – «Проклятая работёнка, проклятое поручение. Ведь все равно, и ежу понятно, это ложный след. А я и себе субботний вечер испортил, и посторонним, ни в чем не повинным людям. Ясно же, как божий день, что трансплантологи или люди, имеющие медицинское образование, здесь вообще ни при чем. Здесь что-то другое. Или и в правду родственники Милтона решили поделить наследство по-своему усмотрению, или все-таки сатанисты, а может быть, какие-нибудь другие оккультные деятели».

Воображение Йенса живо нарисовало ему картинку того, как Ван Гистон идет по следу «черных» сектантов. А может быть, сидит в засаде, поджидая очередного подозреваемого. Какого-нибудь высокого, длинноволосого мужчину, одетого непременно в черные одеяния, со страшным огромным ожерельем на шее и посохом в руке. В любом случае, ему сейчас нужна была помощь. А он, Николас, мучается с какими-то бумажками вместо того, чтобы быть рядом со старшим инспектором юстиции.