Анна Змеевская - Дочь шторма, невеста огня

Нет, Киара вовсе не жаловалась. Фалько, как старший по званию, мог бы вовсе свалить на нее самую скучную работу, но это не в его натуре. Говоря по-честному, она и сама при случае пользовалась отношением Стэна – гораздо более сердечным, нежели к давней подруге или командира к подчиненной.

Если совсем уж честно, ложиться в койку с означенным командиром и другом было до Бездны плохой идеей. Но когда это случилось впервые, Киара была вусмерть пьяна, а Фалько был вусмерть привлекателен (как и всегда), и горизонтальная дружба, пожалуй, началась вполне удачно… Да вот беда – Стэн отнюдь не дружить хотел.

Его маме, видите ли, невестка нужна!

А Киару, как сильную и независимую женщину с котом, интересовала исключительно дружба. В любой плоскости.

В общем, вконец развалить ту самую дружбу не хотелось, и отныне она зареклась напиваться в компании Стэна Фалько. Ну, и спать с ним тоже. Тот, правда, разрыв постельных обязательств всерьез не воспринял и всем видом показывал, что мужественно и терпеливо пережидает, пока в кучерявой блэровской башке уляжется дурь. А Киаре оставалось уныло вздыхать да прилежно молиться о скором повышении и кабинете на другом конце корпуса.

– Ладно, я просигналил труповозке. – Стэн протянул ей руку, помогая встать. Киара сверкнула на него глазами, но помощь приняла. Ее немного шатало – конец рабочего дня, толпа собралась немалая, на обычный разгон пришлось бухнуть в общей сложности чуть ли не треть магического резерва. – Карла с Анни оставляем, чтобы закончили и подтерли, а Недди отправляем в морг с бедняжкой Нел Гриер. Она все равно уже у Хладной, ей пофиг.

– Уверен? По мне, так он и мертвого достанет.

– Только не эту!

И то верно. Киара тоже заметила среди кровавой мешанины рун простейшие знаки Отвращения, препятствующие поднятию мертвых. Ломать такую защиту следовало на свежую голову и с полным резервом.

– Ну, с меня бордель, с тебя отчет? – Стэн улыбнулся чуть заискивающе.

– Заметано, Стини.

Пока тело левитировали в труповозку, к Киаре подошел Глуни. Судя по опасливо-торжествующей физиономии, загримированной под свеженький труп в лучших некротрадициях, того снова терзали, просясь наружу, драгоценные жемчужины мысли.

– Ну, – устало поторопила она, – что еще?

– Да я тут подумал… чего-то не хватает, – пожал плечами рядовой. – Киа, не спи! Кровь-то где?

Киара, забыв огрызнуться на дурацкую птичью кличку, в удивлении глянула на него, а потом на повозку, где ожидал, недовольно нахохлившись, маг-погонщик. Лошадиное чучело, улавливая его раздражение, топталось и дергало башкой почти как живое.

Ажурно-кружевной дурень верно подметил. Тело обескровили, а сама Киара не обратила на это внимания. Потом бы дошло, да, но сам факт того, что сержант Блэр, всем известная своим педантизмом, что-то упустила…

«Мозги не варят; пора в отпуск», – решила она. И тут же мысленно посмеялась над этим – натужно, как смеются над не слишком удачной шуткой. В отпуск Киара собиралась уже не год, не два и даже не пять лет.

По счастью, их дежурство завершилось. Спровадив Глуни и проинструктировав оставшуюся пару некросов, четверть часа спустя Киара была дома и могла спокойно вздохнуть.

Увы, успокоилась она рано.

– Киа, ну Киа же, не спи у порога!

Небольшой ураган, поименованный при рождении Зейрой Яллес, налетел на нее, едва закрылась входная дверь.

– Меня зовут Киара, – по привычке огрызнулась она, на что получила желчное (и вполне справедливое):

– Нет, тебя зовут Киарнэйрис.

– Подраться хочешь?!

Той ночью, когда Киара появилась на свет, вовсю бушевала стихия. Грозовой фронт размахнулся едва ли не на весь Западный Предел, и суеверные обитатели поместья Кэрсталь всерьез думали, что их смоет в Вересковый фьорд. Покойная леди Блэр, поговаривали, была особой не слишком умной, но весьма впечатлительной. А еще, видать, мечтала о сыне: кто же в здравом уме назовет девочку «грозовым штормом»? Имя волей-неволей пришлось оправдывать, однако первые годы учебы в Академии носители дивного языка вовсю над ней хихикали. Они же дали ей идиотскую кличку «Киа», и до сих пор Киара не могла сообразить, как два однокоренных слова – «кхайарэ» и «кхайа» – на общеимперском превращались в «грозу» и «птенчика». Впрочем, язык дивного народа кому хочешь мозги наизнанку вывернет. Шафрийский и даже гренвудский – в разы проще.

– Т-ш-ш, подружка! – Зейра возбужденно нарезала вокруг нее круги, прикидывая, с какого бока подступиться. – Потом подеремся, сейчас у нас на кону мешок золота!