Я облегченно вздохнула.
Пусть он их прочтет, я не буду его перебивать, во всем с ним соглашусь, и, раскланявшись, выпру к чертовой матери.
В тот момент, когда моя мысль дошла до чертовой матери, взгляд Павла Ивановича недобро блеснул в мою сторону.
– Не отвлекайтесь, дорогая фройлейн. Итак, в моих руках завещание вашего отца, Вильгельма Краузенштайна.
– Он что, немец? – удивившись необычному имени, перебила я и тут же прикусила язык.
– Ну, в какой-то степени…– обтекаемо ответил правозащитник и уткнулся в бумагу, не забывая время от времени прикладываться к абсенту. – Итак, «Завещание Вильгельма фон Краузенштайна, скончавшегося 4 октября 1989 года…»
«Бред какой-то»… – снова подумала я.
Адвокат как будто споткнулся на полуслове и медленно перевел на меня свои глаза.
Не посмев отвести взгляда, я опять на несколько секунд словно погрузилась в их тянущую глубину.
И неожиданно испытала странную ностальгию.
Надо же, мой папа, оказывается, так давно умер… А я никогда его не видела, никогда не искала и ничего – совсем ничего! – о нем не знаю… Даже то, что он в какой-то степени был немцем…
А он, оказывается, помнил обо мне, и, наверно, по-своему любил, раз завещал мне что-то. Какая же я черствая пустышка, а ведь считала себя чутким и милосердным человеком!
Мне стало очень совестно перед умершим отцом и его личным адвокатом.
Однако теперь уже, к сожалению, ничего не исправить.
«…Настоящим удостоверено, что я, Вильгельм фон Краузенштайн, находясь в здравом уме и твердой памяти, завещаю все свое имущество моей единственной дочери Печатниковой Марте Андреевне (урожденной Краузенштайн Марте Вильгельмовне), рожденной 2 ноября 1978 года»…
Адвокат вновь поднял глаза.
– Ну, теперь видите, уважаемая фройлейн, что никакой ошибки нет?
Я потрясенно кивнула и залпом осушила остатки абсента. Краем глаза я увидела, что второй фужер тоже пуст. Павел Иванович тут же наполнил оба до краев.
– Далее идет перечисление и описание имущества. Но, дабы не утруждать ваше внимание несущественными подробностями (вы прочтете их потом сами, я оставлю вам второй экземпляр), сообщу лишь, что основное завещанное вам имущество – семикомнатная квартира в центре города. Адрес указан в завещании. Закройте рот, уважаемая!
– Что?..
– Что вы, пардон, рот разинули? Не верите своему счастью? Не бойтесь, завещание подлинное, заверено у нотариуса 9 октября 1987 года.
Наверно, я действительно от удивления и невероятности происходящего открыла рот, но столь резко изменившиеся манеры адвоката неприятно резанули.
– Еще по глоточку, и продолжим беседу?
Я нетерпеливо кивнула. Меня как магнитом тянуло к фужеру с абсентом.
Мы чокнулись и выпили. А он интересный! Такой импозантный… И плащ такой необычный, наверное, очень дорогой…
– А что вы в плаще сидите? – вдруг проявила я запоздалое гостеприимство и втихаря пригубила абсента. – У меня тепло. Раздевайтесь, давайте я отнесу в прихожую и повешу…
Я резво вскочила с места, но сила абсента качнула меня и плюхнула обратно на стул.
Однако я заметила, что Павел Иванович не разделил моего порыва.
Я взглянула на него и с удивлением обнаружила, что передо мной уже два синхронно говорящих и двигающихся Павла Ивановича. Пытаясь сфокусировать взгляд на каком-нибудь одном из них, я потерпела полное фиаско.
Они протянули мне два бокала с абсентом, и мы чокнулись.
– Я должен вам сообщить еще кое-что, – дуэтом сказали они.
Мимо меня проплыл хоровод зеленоватых узорчатых бабочек. Я залюбовалась ими, и, стремясь обратить внимание собеседника на это неожиданно возникшее чудо природы, неожиданно для самой себя противно захихикала.
– Э-э, матушка, ну и надралась ты, – донесся откуда-то из подземелья голос Павла Ивановича. Каждое слово будто кувалдой ударяло по голове. Я потрясла головой, и он возник перед глазами, уже снова один, но по-прежнему в наглухо застегнутом черном плаще.
Я спроецировала себя на стул и попыталась, как говорят, вся обратиться в слух.
Видя, что клиент пришел в себя, господин Корсаков не замедлил протянуть мне фужер, уже опять наполненный доверху.
Внутренний голос пытался воззвать к остаткам разума, но тут же потонул в глотке обжигающей волшебной жидкости. Я залпом осушила емкость и приготовилась слушать адвоката.
– Для того чтобы завещание вступило в законную силу, необходимо ознакомиться и выразить свое согласие с двумя условиями, при которых это становится возможным, – долетел до меня убаюкивающий голос таинственного человека в дорогом плаще. – Условия эти состоят в следующем. Ваш отец пожелал, чтобы вы получили второй экземпляр завещания за одиннадцать дней до его вступления в законную силу…
Читать дальше