Наталья Сапункова - Невеста проклятого волка

– Есть немножко. Мы выносливей, как правило сильнее, меньше мёрзнем. Температура тела у нас выше. До тридцати девяти считается нормальным.

– Ничего себе… – она поёжилась и накрыла его ладонь своей.

Да, очень тёплая была у него рука.

– Со мной никогда не замерзнешь, – сообщил он ей на ухо, тихо так и интимно, словно о чём-то потаённом. – А представь, как сходили бы с ума лекари, если бы они в твоём мире лечили наших детишек?

– Да уж…

Она обернулась к нему, уткнулась носом в его плечо. Захотелось ощутить его запах, как ни странно. Он всякий раз твердит ей про запахи…

– Принюхиваешься? – тихонько, со смешком шепнул он. – И как тебе?

– Неплохо…

Его запах был тёплый, немного мускусный, мужской. И приятный – вдыхать его можно было сколько угодно. Никаких нот лосьона или туалетной воды, никакого застарелого пота, зато слабо ощущалось что-то травяное – шалфей, лимонная мята? Или это пахла одежда. Почти неуловимо.

– Запах не волчий… – это она неуверенно пошутила.

– Да? – и снова смешок. – Кстати, у меня и блох нет.

Она отстранилась, посмотрела – правильно, его глаза смеялись. Он веселился, Данир Саверин.

– Что это была за шутка тогда, про блох?

– Это бабушка щёлкала меня по носу, чтобы не заносило. И она же одобряла наше сближение. Это странно, как считаешь?

– Не знаю, – она пожала плечами, – у вас всё странно.

Он взял её за руку, за ту, на которой было кольцо, потёр его пальцем.

– Ты, когда ушла, должна была это кольцо снять. Тебе захотелось бы его снять. Возможно, ты его вообще потеряла бы или продала. Но ты не сняла, и не потеряла, и не продала. Это означает только, что ты моя жена. Ты осталась моей. Больше ничего.

Катя молча закатила глаза, Данир улыбнулся, спросил:

– Всё теперь?

– Нет, не всё! Ты пообещал, что через два месяца я буду дома. Что случится через два месяца? Почему ты готов так скоро со мной расстаться? – вот, она задала этот вопрос.

– Я должен буду уйти, надолго, – он отвел взгляд, но ответил без запинки. – Ты ведь знаешь про проклятье. Я научился его обходить, но остаться с тобой не смогу. Ты вернешься домой, у тебя будет всё, что пожелаешь. Можешь прямо сейчас желать. Или подумай. Самолёт и виллу на Лазурном берегу? Счет в банке – это понятно. Только…

– Только?..

Они теперь смотрели в глаза друг другу, напряжённо, серьезно. Для Кати… странное дело, мир вдруг сместился и повернулся. И кто-то подкрутил настойки, немного добавив красок.

Ну почему же – вот так?..

– Мы проживём эти два месяца, не думая о том, что они закончатся, – серьёзно сказал Данир. – Не будем говорить о том, что будет после. Ты не станешь меня расспрашивать. Просто будем счастливы. Два месяца. И я мечтал поначалу, чтобы кроме нас двоих ничто тут не имело значения. Но есть проблемы, от которых мне некуда деться. Но это ничего.

Помять услужливо подсказала Кате: «Хозяин вернулся в Манш, и он обещал выкинуть прочь всех, кто сунется». И Турей жаловалась. Она тоже чего-то боится. Так что – сунутся, надо думать. И выкидывать придётся. И, между прочим, два месяца – это слишком мало, чтобы не думать об их быстротечности. Это невероятно мало!

– Ты окажешься дома через два месяца, клянусь, – сказал Данир. – Что, теперь согласна договариваться?

– И мы должны быть счастливы? Два месяца?

– Хотелось бы. Почему нет?

Надо было сказать ему, почему. Если он сам не понимает.

– Данир, мы не будем ни о чем договариваться. Кроме возвращения меня домой. И это не договор. Это ты пообещал, а я поверила. Понимаешь?

Его взгляд потух, похолодел.

– Хорошо. Только я всё равно не сдаюсь.

Он её не понял.

А она решила, что не желает отказываться от подарка, который ей тут предложили, ведь это может быть единственный раз – даже если жизнь будет долгой. И этот подарок – не вилла. И тем более не самолёт.

Жизнь это миг, за него и держись, – советует старая песня. И правильно советует.

– Данир Саверин, это я сдаюсь. Просто я не могу быть счастлива, если всё это время буду отрабатывать контракт. Так что не надо договоров.

Он продолжал хмуриться – то ли она плохо объясняла, то ли он удивительно туго соображал. Надо же, виллу предложил, капиталист чОртов, а она не оценила! Да у неё дома и грабли есть. В сарае.

Она обняла Данира и прижалась к нему, поцеловала в подбородок.

– Будем мы счастливы, не будем счастливы… Давай просто будем?

И когда он поспешно, ловя момент, начал её целовать, то смотрел всё ещё недоверчиво. А потом подхватил на руки и отнёс на кровать, положил на одеяла как можно дальше от того места, где недавно лежала девушка-кошка. Поцелуев хотелось ещё и ещё, и платье само услужливо соскользнуло с плеч…