Пётр Радин - Рентген

Я соскочил с кровати и закричал:

– Бабушка, бабушка, он врёт, я всё вижу, я и сейчас тебя вижу!

Баба Нина посмотрела на меня с таким сожалением и тревогой, что мне стало страшно. А моя бабуля подскочила, схватила меня на руки, отнесла в кровать и долго стояла на коленях рядом со мной, приговаривая:

– Конечно, внучок, конечно… Всё будет хорошо… Ты обязательно поправишься…

Она говорила всё тише, а слезы её текли всё сильнее, и бабушка уже не скрывала их от меня. Я думаю, что она приняла мои слова за детскую фантазию. Но я не обманывал ее. Несмотря на то, что мои глаза были забинтованы, я видел через повязку…

Соседка не выдержала этой душераздирающей сцены, заплакала и ушла… Мне так было жаль мою заботливую бабуленьку, что я решил доказать ей свою правоту:

– Бабушка, родненькая, не плачь, я, правда, вижу и тебя, и деда, и всё в этой комнате…

– Да как же так, Павлуша? У тебя же забинтованы глазки, – с недоверием сказала бабушка.

И тут меня понесло… Я стал описывать её одежду, что и где лежит, так подробно, что бабушка совсем перестала плакать, пошла на кухню, взяла яблоко и спросила меня:

– Что у меня сейчас в руках?

Я ответил:

– Яблоко. Оно зелёное, и только с одного бока немножко красное.

Эмоции переполняли бабушку. Она крепко обняла меня, поцеловала, и с улыбкой на лице, вытирая слёзы, побежала к подружке-соседке, чтобы об этом рассказать Пока она отсутствовала, я разглядывал всё кругом, как будто доказывал сам себе, что на самом деле не ослеп. Чтобы усложнить эксперимент, я закрыл ладонями глаза – они видели через повязку и сквозь руки. Это меня насторожило… Рядом с моей кроватью стояла койка, на которой лежал мой дедушка. Он как-то странно начал дышать, чем и привлёк моё внимание. Я начал вглядываться, и от увиденного меня чуть не стошнило. Сквозь одеяло и одежду я видел не только тело моего деда. Да…Да… Сквозь кожу отчётливо виднелись все органы, мышцы и полностью скелет. Я не понимал, почему, а самое главное, как я это вижу? Мне казалось, что это просто какой-то сбой в моей голове и мне всё это кажется…

В эту ночь я долго не мог уснуть. Наутро кошмар продолжался, я видел то же самое, смотря на бабушку. Я видел всё, что происходит на улице: бегающих уличных собак и то, как бьются их сердца, а вместо телесных оболочек людей видел их скелеты. Решив, что схожу с ума, я начал биться в истерике, а бабушка, пытаясь успокоить, крепко обнимала меня и прижимала к груди. В этот момент я видел ее органы, грудную клетку и легкие и то, как сердце разгоняет кровь по венам. От этого я еще больше входил в возбуждённое состояние, начинал метаться по избе, звать маму и искать свои вещи, чтобы куда-нибудь убежать из дома.

Когда я немного успокоился, бабушка пригласила нашу соседку, бабу Нину, чтобы она присмотрела за мной, а сама побежала за доктором Петровым, который уже меня осматривал. Когда пришёл врач, я немного задремал. Сквозь сон я слышал его голос. Он осматривал меня и успокаивал бабушку, говоря о том, что моё состояние в норме, и это небольшой шок от произошедшего. Я стал просыпаться, и доктор, заметив это, крепко сжал мои руки и прижал меня к кровати. Я не мог сопротивляться и стал пристально смотреть на его лицо. Сначала я видел очертание его лица, потом двигающиеся мышцы, бегающие глазные яблоки в черепе. Потом я перестал фокусировать зрение на лице доктора – и всё прошло. В тот момент я понял, как могу управлять своим зрением. Не напрягая его, я видел привычные мне образы, но стоило мне немного его напрячь, как я просвечивал любую материю слой за слоем.

Петров предупредил меня, что ему нужно осмотреть глаза. С каждым витком снятого бинта, свет всё больше причинял мне боль. Я закричал:

– Свет, свет! Уберите свет!

Доктор попросил бабушку задернуть шторы и выключить лампу. Когда вокруг образовалась темнота, я смог приоткрыть глаза. Доктор предположил, что вспышка молнии ослепила меня, и теперь яркий свет режет сетчатку глаза. На что я ответил, что сейчас хорошо вижу.

– Странно. Здесь же полная темнота,– сказал он и начал показывать мне пальцы руки: один, три, пять.

Я безошибочно называл количество. Лицо врача вытянулось в недоумении, и тогда он спрятал руку за спину и выкинул три пальца. Мне понадобилось 3 секунды, чтобы просветить его насквозь и увидеть, сколько пальцев он показывает. Доктор ещё больше сморщил лицо и произнес:

– Ну, да…Ну, да… Нужно подумать.

Встав со стула, он в темноте нащупал свой саквояж с медицинскими инструментами, снова забинтовал мне глаза, попрощался и вышел.