Денис Морозов - Вурдалакам нет места в раю

Горихвост мигом вскочил и сам оседлал противника. Это вышло так неожиданно, что псы даже замолкли. А ведь у псаря не только усы торчат. Вон, борода в какие космы сбилась, аж в косички заплетать можно.

Горихвост намотал пару клочьев на пальцы и так потянул, что Звяга задергался на траве. Вот тебе еще! Вот! Получи! Ага, больно?

– Перестань! – взревел псарь.

– Отчего же? – пропыхтел вурдалак.

– Так нельзя! Не по правилам!

– А забить лежачего досмерти – это по правилам?

Горихвост вцепился в бородку и завозил ее вправо-влево, вверх-вниз.

– Вот тварь лесная! – ревел Звяга от боли. – В Диком лесу все нечистики шебутные, могут не знать простой вещи: мужика рвать за бороду – так обидеть, что он век не простит.

– Я не мужик, – сообщил Горихвост. – Я – нечистая сила.

– Зато я мужик! – хрипел Звяга. – Клянусь небом и землей – если не прекратишь, зарежу! Как пить дать!

– У тебя нет ножа!

– Ха! А это что?

Горихвост моргнуть не успел, а в руке Звяги и в самом деле сверкнул нож-засапожник, выхваченный из-за драного голенища.

– Ох ты! – Горихвост резко вскочил и отпрыгнул.

Одна из собак ухитрилась и цапнула его за ногу, но Курдюмовы сапоги из доброй козлиной кожи не пропустили укуса. Звяга ощерился так криво, что даже у матерого вурдалака по спине пробежали мурашки. Лезвие ножика, короткое, тусклое, все в зазубринах и царапинах, уставилось ему прямо в грудь. Звяга нехотя поднялся, перебросил нож из руки в руку и неторопливо примерился, откуда напасть. Кажется, он не шутил.

Горихвост оглянулся: свора окружала дерущихся со всех сторон. Как бы прорваться? Если собаки набросятся, то даже мне с ними не справиться. Сначала закусают, потом разорвут на клочки. Лихо-марево! Я от нечистиков улизнул, и для чего? Чтобы меня псы разорвали?

И тут прямо перед его носом в землю вонзилась стрела. Ее наконечник полыхнул сотней маленьких огоньков и расцвел, будто чудо-цвет, выкованный Сварогом из небесного пламени. Собаки поперхнулись и с визгом начали разбегаться. Звяга разинул рот, наклонился над огненной стрелой, чтобы получше ее рассмотреть, и тут язык пламени взвился и так полыхнул ему в рожу, что псарь заорал, отпрянул и ухватился ладонью за бороду. До нюха Горихвоста донесся запах паленых волос – это тлела борода псаря, и в ее пепельных космах полыхали едва заметные огонечки.

– Воды! – завопил Звяга и бросился к ручейку, журчащему вдалеке.

Собачья свора с лаем покатилась за ним.

– Пали! Хватай! Волк нам нужен живьем! – скрипучим голосом граял ворон, делая круг над головой Горихвоста.

А Ярогнева уже накладывала на тетиву вторую стрелу и целилась в вурдалака, и острый взгляд ее голубых, пронзительных глаз не сулил ничего доброго.

– Ну, волк, сдавайся по-доброму. Своей волей не отдашься – стрельну и на этот раз прожгу в тебе такую дыру, что руку можно будет просунуть, – грозно вымолвила лесная царевна.

Горихвост беспомощно оглянулся, но позади расстилалась лишь голая опушка, за которой шагах в двадцати вставала зеленая чаща конопляника. Колени его подогнулись, он приготовился спружинить и броситься в заросли, но тут же суровый оклик предупредил его:

– Не вздумай! Мои стрелы быстрее твоих лап.

Он скрипнул зубами и показал Ярогневе пустые ладони.

– Тихонечко, не балуй, – уговаривала его царевна, как взбрыкнувшего коня. – Подходи, становись на колени, руки за спину. Мордой в землю.

– Это у тебя морда. А у меня лицо, – хмуро возразил вурдалак, пригибаясь и тыкаясь носом в чахлую траву.

– Вот и ладненько, – довольно пропела дева, вынимая веревку и подступая поближе, чтобы связать ему запястья. – В ледяном дворце Мары одним лицом станет больше. А мы со своими мордами еще на воле помыкаемся.

Горихвост почувствовал, как рук коснулась веревка. И тут вдруг припухлое круглое тело, обернутое в добрый мятль, колобком подкатилось Ярогневе под ноги и стукнуло ей под коленки. Царевна опрокинулась навзничь и выпустила веревку.

Курдюм схватил Горихвоста за шкирку, рывком поднял на ноги и заорал, брызжа слюной:

– Давай дёру! Она щас подымется!

– Нет, постойте! – рассердилась царевна. – Я вас не отпущу!

Но Горихвост и не думал медлить. Следом за мельником он в три прыжка перескочил через поляну и вломился в заросли конопли. Острые листья захлестали его по лицу, высокие стебли закачались у него за спиной. Курдюм постоянно оглядывался и вопил:

– Ходу! Кого из нас ноги кормят – мельника или волка?