Татьяна Чистова - «Мария Селеста»

– Нет, если вы выберете этот тариф, то мы ничего не сможем вам гарантировать. Точность программирования по месту и по времени нулевая, это типичная «русская рулетка» и забросить может куда угодно. Да, конечно, желающие есть, и их много. Нет, тариф «Умеренный» в два раза дороже… – Последние слова донеслись до Павла уже из-за полузакрытой двери кабинета. Финдиректор проводил клиента до двери в конце коридора и сдал его молчаливому, но предупредительному и внимательному охраннику. Серьезный юноша открыл дверь с кодовым замком и теперь терпеливо ждал, когда закончится диалог начальника и клиента:

– В любое время на ваш выбор – днем или ночью, нам все равно. Как вам будет угодно, – в интонации Сергея Рудольфовича Павел расслышал те же нотки, что и в голосе оставшейся в приемной секретарши. На этом распрощались. Финдиректор резвой рысцой рванул подсчитывать чистую прибыль от сделки, а Павел в сопровождении охранника направился к выходу.

«После такого путешествия можно и умереть. Что ты знаешь о смерти? О том, как она приближается, подходит издалека, останавливается напротив тебя и смотрит – но пока неуверенно, словно прикидывает, вернее, прицеливается. И долго так стоит, очень долго. Так долго, что от одной мысли о том, что это уже точно все, можно самому рвануть ей навстречу. «Давай, уже, девушка с косой, не томи. Раз пришла, то чего ты там телишься? Подходи, не стесняйся. Пришла девчонка, стоит в сторонке… Хватит уже, соображай быстрей», – Павел чуть улыбнулся своим мыслям, снова повторяя давно отрепетированный и не раз произнесенный свой внутренний диалог. Ушла «девчонка», тоже обиделась, наверное. Не ждала, что ее встретят без должного трепета и почтения, что отнесутся к ее приходу легкомысленно и даже пренебрежительно. «Всех распугал», – улыбка мигом исчезла. Когда он почувствовал, что поставленный ему диагноз ошибочен? В тот момент, когда результаты исследования сообщил ему порозовевший от радости и торжественности момента профессор в швейцарской клинике? Нет, раньше, гораздо раньше, за неделю или полторы до того разговора. Павел отлично помнил этот день, вернее, его вторую половину. Как всегда просматривал новости, и одно сообщение привлекло его внимание: «Двенадцатиметровый катамаран был обнаружен неподалеку от берега Квинсленда, северо-восточная Австралия. Яхта, которая покинула Эрли-Бич две недели назад, была обнаружена около Большого Барьерного рифа в прошлую среду. Когда на неё высадились, то обнаружилось, что двигатель работает, портативный компьютер и система GPS включены, даже стол сервирован, но команда, которая состояла из трех человек, на борту отсутствует. Все паруса яхты были на месте, но сильно повреждены. Три спасательных жилета и прочее спасательное оборудование было на месте. Поиск команды прекращён в прошлое воскресенье, поскольку выживших найти так и не удалось». Эту новость Павел перечитал несколько раз, потом выключил ноутбук, вышел на балкон. Состояние – словно вернулся на четверть века назад, да какие там четверть века, больше, гораздо больше.

«Нет ничего нового под солнцем. Бывает нечто, о чем говорят: «смотри, вот это новое», но это было уже в веках, бывших прежде нас. Нет памяти о прежнем…» Есть, еще как есть, она здесь, она никуда не делась, она вновь переносит его обратно в детство, в тот день, когда Павел еще школьником впервые услышал невероятную историю «Марии Селесты». Тот рассказ, вычитанный в одном из журналов, – это была толстенная подшивка «Вокруг света» – Павел выучил наизусть. И скоро знал об этом корабле все, начиная с момента его постройки и до того дня, когда в начале января 1885 года красавица-бригантина была превращена океанским прибоем в груду плавающих щепок. Услышанная в детстве история не отпускала, и Павел в мыслях часто возвращался к событиям почти полуторавековой давности. Именно из-за них он даже выучил английский, чтобы самостоятельно проштудировать все доступные источники – газеты, журналы, воспоминания современников. Зарубежные, естественно, советская пресса сообщения о кораблях-призраках игнорировала. И в любое время дня и ночи с закрытыми глазами мог пересказать историю судна, покинутого экипажем по невыясненной причине и найденного четвертого декабря 1872 года в четырехстах милях от Гибралтара. Грустную историю, надо сказать, несчастливую, запутанную и с подобающим финалом. Построенная в доках Новой Шотландии – провинции на востоке Канады – бригантина в момент своего рождения получила название «Амазонка» и всю свою жизнь пользовалась дурной славой. Неудачи преследовали судно с первого же его выхода в море. Сначала погиб капитан, затем корабль несколько раз менял владельцев – до тех пор, пока бригантину не выкинуло на берег во время шторма у берегов той же Новой Шотландии. После ремонта корабль попал в руки к новому хозяину – американцу, он-то и переименовал бригантину в «Марию Селесту». Под этим именем она и прославилась как корабль-призрак. Свободно дрейфующее, покинутое экипажем судно между Азорскими островами и Португалией обнаружил идущий встречным курсом корабль. На «Марию Селесту» так же, как и этот злосчастный австралийский катамаран, с брига «Деи Грация» высадились, тщательно обыскали и осмотрели покинутое экипажем судно. Но без толку – на корабле не оказалось ни живых, ни мертвых. Лючные крышки лежали на палубе, а окна кормовой надстройки, где находилась капитанская каюта, закрыты брезентом и заколочены досками. Промежуток между палубой и переборкой полностью заполнился водой, она залила трюм, заполнив его на три с половиной фута. Других повреждений у бригантины не было. Расположение вещей, предметов, обстановка – все говорило о том, что судно в шторм не попадало. В капитанской каюте и в кубриках был порядок, все ценные вещи: деньги и драгоценности – оказались нетронуты, так же как и груз – одна тысяча семьсот один баррель спирта. Также на месте оказался судовой журнал, полугодовой продовольственный запас и трубки матросов. Зато исчезли карты, документы на груз, а также секстан и хронометр.