Геннадий Ерофеев - Ксенофобы и подкалыватели

Кроме листа плотной бумаги с особо ценными указаниями, в пакете обнаружилась пластиковая карточка Абсолютного Сертификата (АС), являвшегося стыдливо-лицемерной формой лицензии на убийство. Песенка про «убей ближнего и дальнего своего» была слишком старой, чтобы гарантированно вышибить у Невычесанного Кобелины даже скупую слезу, ибо он эту слезу по обычаю проглотил.

Безошибочно насвистывая «Ты тихо убиваешь меня своей песней», Ольгерт спрятал АС в потайной карманчик, уничтожил пакет с гамма-одноразовым шифром, определился на местности, «вскочил на гундера» и на малом газу стал выбираться из дремучего средневекового леса на ведущее в Вольнореченск шоссе.

* * *

Перед въездом в Москву Вольдемар Хабловски остановил фуру и занялся демонтажом самопального «чёрного ящика». Приведя штатную схему в состояние, закодированное у службистов ДБ шутливым термином «как принял, так и сдал», Вольдемар включил блочок-анализатор и в который раз уточнил координаты точки «сброса» хранившегося в секретном боксе неведомого груза. Да, «сброс» произошёл километрах в двадцати пяти-тридцати от столицы силиконовой долины а ля рюсс – печально известного города Вольнореченска. С помощью «короедов» ликвидировав сослуживший ему хорошую службу приборчик и задышав намного спокойнее после ликвидации неопровержимых улик своего служебного грехопадения, с развёрнутыми плечами и просветлённым взором непорочных глаз Хабловски приступил к следующему этапу дилетантских изысканий.

Теперь, когда Вольдемар удалился от места сброса «груза» на несколько сот километров, он имел полное право осмотреть освободившийся бокс, даже обязан был тщательно обследовать его согласно инструкции. И он сделал это.

В результате незатейливого шмона в могучих руках Хабловски оказался тонкий пластмассовый диск красного цвета примерно двенадцати дюймов в диаметре и двух-трёх миллиметров толщиной, имевший на каждой стороне едва заметные углубления, предположительно предназначавшиеся для круглых этикеток. Только предположительно, ибо сами наклейки отсутствовали. Вольдемар идентифицировал диск как виниловую пластинку.

Каким образом пластинка оказалась в боксе, оставалось полнейшей загадкой. То ли её забыл выходивший из бокса неизвестный Исполнитель, то ли она была случайно (нарочно?) оставлена кем-то из технического персонала закрытых гаражей ККК, готовившего спецфуру к выезду. Этот чёртов персонал по аналогии с таковым же Департамента Безопасности был на добрую половину укомплектован соглядатаями, сексотами и осведомителями, поэтому ведущую в данном направлении поисков ниточку Вольдемар благоразумно оборвал. Он вдруг заподозрил, что красное чудо забыто и оставлено не случайно, а подброшено в бокс намеренно. Даже злонамеренно. Но кем?

Вольдемар понимал, что многое прояснится, если ему посчастливится списать, считать, скачать информацию с носителя. Ему никогда не приходилось вплотную сталкиваться с подобной рухлядью, тем более с аппаратами для воспроизведения с неё акустической информации. Образцы и того, и другого до сих пор свободно продаются в магазинах, но спрос на раритетную «шкабардню» ничтожно мал. Подобные раритеты можно посмотреть в Политехническом Музее или в Музее Техники, но тогда не избежать жадных наводящих вопросов сотрудников музеев насчёт того, где именно господину Хабловски удалось раскопать такое раритетное сокровище. Доверчивым музейным мышкам-норушкам ещё можно кое-как запудрить мозги, а вот наглые канцелярские крысы из, например, Отдела Внутренних Расследований или Отдела Благонадежности Аппарата позволят повесить на свои филёрские усики-антенны далеко не всякое лживо-неуклюжее дерьмо…

Внезапно блеснувшая психопатическая мысль о том, что загадочная находка может быть каким-то образом связана с пришельцами, бросила Вольдемара в жар.

Держа в руках диск и прислушиваясь к собственному дыханию в пустом и гулком отсеке спецфуры, Вольдемар продолжал методично отращивать геморрой, не ведая, что предпринять. Несмотря на возможные далеко идущие последствия, докладывать по начальству о находке по прибытии в Москву он не собирался, во всяком случае, собирался не сразу. Если это элементарная проверка благонадёжности, ему должно крепко не поздоровится. А если нет?

Чёрт побери – да это же Ольгерт Васильев подаёт ему знак, вдруг осенило его. Ольгерт хочет развеять сомнения относительно своего пребывания-непребывания на «борту» управляемой Вольдемаром тяжёлой машины, только и всего. Он ведь увлекается старой рок-музыкой – постоянно мурлычет, нашёптывает или насвистывает забытые большинством Хомо сапиенсов хиты. Да и определённая «анализатором Хабловски» масса покинувшего фуру груза оказалась подозрительно близкой массе «жар-птицы» – любимой марке Ольгерта Васильева, – хотя из-за обилия модификаций каждой модели и сходных по причине технологической конвергенции их технических характеристик совпадение могло быть простой случайностью.