Василий Ворон - За пазухой у дьявола

– У нас к озеру ходить не полагается. – Матвей водрузил шапку на место и снова улыбнулся.

– А почему не полагается?

– Брат Прохор, верно, после объяснит.

– Но я же не знала, что не полагается, – Катерина тоже улыбнулась. Детина обрадовался и обшарил Катерину взглядом с ног до головы, совсем как Прохор. Что у них тут, с женским полом напряжёнка, что ли, подумала Катерина и намерилась пройти мимо Матвея, на что он посторонился и пошел рядом.

– Нравится тебе у нас? – спросил он. Катерина покосилась на него и уклончиво кивнула:

– Симпатично. Туристов много заезжает?

– Как? – Матвей потерялся – слово «туристы» ему, вероятно, не было знакомо. Катерина решила не отступать:

– Ну, таких, как я и мой муж.

– Муж? – переспросил Матвей, и Катерина поняла, что эта информация ему не понравилась.

– Да. Так много таких?

Матвей недовольно засопел, но ответил:

– Окромя вас нету.

– А называется ваша деревня как? – спокойно и дружелюбно продолжала Катерина. Матвей нехотя прогудел:

– Брат Прохор объяснит…

Он повернул куда-то направо и скоро скрылся за деревьями.

Катерина еще побродила по пустой деревне – за все это время ей больше никто из жителей не попался – и вернулась домой, без труда найдя выделенный им дом.

Егора не было и Катерина решила разогреть остатки утренней курицы. Впрочем, на кухне она обнаружила еще одну корзинку, в которой оказалась свежая рыба, россыпь грибов и картошка. Ага, рыбу в озере они все же ловят…

На кухне кроме прочего имелся и самовар. Катерина рассмотрела его внимательнее и по чеканке определила, что это истинное изделие тульских мастеров, сделанное в 1946 году, и отмеченное пятью медалями. В инструкции по пользованию печью было показано, что для растопки самовара в печи есть специальное отверстие для его трубы. Что ж, горячая вода кроме чаепития всегда пригодится, поэтому Катерина решила воспользоваться изделием туляков, но для начала было необходимо наполнить его водой. В кадушке, что стояла в сенях под деревянной крышкой, воды оставалось совсем немного и Катерина, разыскав вполне современное оцинкованное ведро, отправилась за водой.

Выйдя из дому, она поставила ведро на пень, стоявший напротив их дома, и осмотрелась. Она вспомнила, что к озеру у местных жителей ходить не полагается, и для начала, подхватив ведро с пня, прошлась по улице в надежде найти колодец, но его не было. И спросить о том, где набрать воды тоже было не у кого: жители деревни упорно не попадались ей на глаза. Она растерянно встала посреди дорожки с ведром, озираясь, как из-за дерева вышел глыбоподобный Матвей с явным намерением пригодиться.

– Матвей! – обрадовалась Катерина. – А где у вас берут воду?

Среди зарослей волос на лице Матвея блеснули зубы – он улыбался. Подойдя к Катерине, он бесцеремонно вырвал у нее из руки ведро и бойко двинулся куда-то по дорожке. Катерина пошла за ним.

Место, где располагалась деревня, имела небольшой наклон, сходящий к озеру. Матвей вел Катерину вверх по склону. Они миновали несколько домов и, наконец, пришли к деревянной беседке, как сначала показалось Катерине. Приблизившись вслед за Матвеем, она увидела посередине деревянного настила довольно широкий бассейн, где бойко текла вода. Вероятно, это и был источник, который впадал в озеро.

– Ключ, – пояснил Матвей и зачерпнул ведерком воду. Не говоря ни слова больше, он поволок ведро обратно. Катерина шла за ним, попутно отметив, что шел грузный Матвей довольно быстро, при этом не расплескивая ни капли воды.

Дотащив ведро до дома с изображением ладони, он поставил его на пороге и, обернувшись, снова блеснул зубами из-под бороды. И немедленно ушел прочь.

Катерина внесла ведро в сени, разулась и после этого вошла в кухню. Теперь можно было приниматься за дело.

…Выйдя из дому, Егор осмотрелся и пошел по дорожке, бегущей мимо хаток, направо. Через пять домов он оказался на перекрестке и снова повернул направо, в лес, дальше от берега озера. Идти пришлось не долго: скоро дома закончились и он увидел несколько строений, так же вкопанных в землю, но более обширных. Здесь уже кипела жизнь: мужичок катил тележку, на которой стояла бочка, баба в подвязанной по-рабочему косынке тащила корзинку и скрылась в одном из домов. Из приоткрытой двери до Егора донесся какой-то мерный шум. Да у них тут, никак, производство налажено, подумал он и решил проверить, что внутри.

Егор подошел к строению, в котором только что скрылась женщина, сошел на три ступеньки вниз и толкнул дверь. На него обрушился птичий гвалт. Это был птичник: в помещении рядами в три яруса стояли клетки с курами, вокруг сновали женщины, одетые в одинаковые халаты синего цвета. Одна из них, средних лет, прошла было мимо Егора, покосившись на него, но остановилась и спросила: