Елена Андрианова - Из жизни одного клана. Книга первая

Всего мгновение и мой лоб встретился с подлокотником сиденье параллельного пассажирского ряда, что-то в голове поменяло свое положение и сознание на пару секунд покинуло меня. Очнулась я уже в проходе между сиденьями, куда вместе со мной повалились пакеты с полок и бутылки из-под минералки, стоявшие до того под ногами моих соседей с обеих сторон. В общем, не так плохо я себя чувствовала, если не принимать во внимание странно-воздушное состояние в моей голове.

Автобус кидало из стороны в сторону, да так, что становилось очевидным – если не остановимся, то в скором времени перевернемся к чертовой матери!

Многие пассажиры сменили место своего пребывания с начала пути на тоже что и я, то есть оказались на полу. Другие, набивая шишки и синяки о подлокотники, подставки под кружки и собственные вещи, пытались удержаться на сиденьях. И за это им большое человеческое спасибо, поскольку, если бы со всего размаху на меня приземлилась, например, тетенька с ближайшего ко мне сиденья, я бы точно не дожила до остановки в собранном виде. (И что я к ней прицепилась? Ну, вот заметная она? А я злая, наверное. Хм.)

Нужно отметить, что в такие патовые ситуации на меня снисходит вселенский пофигизм, то есть, конечно, ближе всего это чувство к глубокому спокойствию, апатии, возможно шоку (смутно представляю, что это такое), но я предпочитаю думать, что это собранность и идеальный самоконтроль. Но какая, в сущности, разница?

Оглядывая трясущийся в эпилептическом припадке автобус почти трезвым взглядом, я, продолжала сидеть на своем неудобной новом месте без всякого движения, пока не поняла, что мы собственно и никуда больше не движемся. За окном пейзаж не проносится со скоростью 150 км/ч, а только дрожит, оставаясь неизменным. Мотор все еще работает. Люди, разбросанные неопрятно как мягкие игрушки, дергаются и кричат.

«Пожалуй, никогда не достичь кинематографистам такой картинки»,– как-то отстраненно подумала я.

Часы над приборной доской водителя ярко мигают – 00.30. Значит по всем возможным подсчетам, мы только-только выехали на трассу. Я мотнула головой из стороны в сторону. Из всех окон были видны только ветки, везде ветки. Слева, справа, прямо передо мной и, подозреваю, за мной, как если бы мы стояли не посреди дороги, а где-то на тесной прогалине посреди густого леса. Через 3-5 минут какого-то флегматичного ожидания я была готова начать пробираться к выходу. Запах пота, разлившегося пива, становились невыносимы до тошноты, от слабых стонов и просто безысходных повизгиваний хотелось набить уши ватой. Меня почти тревожило это. Я даже почти начала различать цвета. Но нет, показалось – все по-прежнему бесцветно-серое и замутненное.

Ни на минуту за весь этот кавардак мне не пришло в голову, что со мной что-нибудь произойдет плохое, ни минуты мой организм не потратил на болевые ощущения и душевные терзания. Только адреналин хлынул в кровь, по телу разлилось тепло и захотелось активных действий. Захотелось встать. Я резко вдавила стопы в человеческое тело перед собой, подвинув его или ее вперед. Встала. Неожиданно перед глазами все поплыло. Автобус начало раскачивать по все увеличивающейся амплитуде. Ветки выбивали стекла, цепляли волосы и одежду людей, рвали ткань и кожу. Автобус, вновь начал движение!!!! Он как таран, стремился проломиться сквозь не такой уж приветливый лес, не смотря ни на что. Мне казалось, что даже удалось расслышать сквозь треск и крики людей надсадный скрип механики, несогласной, справляться с такой нестандартной задачей – прорываться сквозь сопротивляющуюся чащу. Скрежет прогибающегося металла и звуки рвущихся-ломающихся веток, предметов, разбитых стекол уже почти заглушали голоса…

С интуицией у меня всегда было плохо… Никогда собственно не могла оценить предел своих возможностей, склонная их преувеличивать, нежели преуменьшать, часто останавливалась в шаге от увечий. И сейчас, если бы не чьи-то сильные руки, обхватившие мою талию, и усадившие обратно на пол, я бы поднялась во весь рост и оказалась бы в уязвимом положении перед последней, самой страшной минутой тряски. Сейчас автобус не просто ходил ходуном, его подбрасывало вверх и в стороны, как если бы кто-то играл в мяч и перебрасывал нас от одного играющего к другому. Автобус фактически отрывал свои колеса от земли, подскакивая на огромных корнях деревьев, кочках и камнях. Несколько стекол…большинство стекол первых рядов оказались разбитыми, и кто-то летел на улицу, через огромные неровные дыры на месте окон, обдирая по-летнему голые руки и ноги. Истерика первых, как теперь очевидно, относительно спокойных минут тряски, превратилась в громкие стенания и визг. Неразбериха царила кругом. Люди толкали и били друг друга в попытках освободиться из-под кого-то или чего-то, кто-то пытался вытащить осколки стекла из рук, кто-то истекал кровью. Все изменилось. Для меня. Стало каким-то вещественным: и чувства, и звуки приобрели смысл. Начали появляться цвета. Мне было жаль себя и окружающих. И страх. Он неожиданно просто прорвался в мое сознание и поглотил мое спокойное и тихое "ничто".