Николай Остренко (Nicolas Madeyra) - Виллем Шоу - туда, где заходит солнце

Накануне полуденного ланча мальчишки-газетчики стали бегать по столичным улицам с новостью, которая к этому времени была уже не нова. Малыш Джерри – сиротка, проживающий в компании беспризорников под Тауэровским мостом в этот день, накануне дня рождения младшей Лилит, спешил продать как можно больше газет чтобы сделать хороший подарок, а именно купить ожерелье из янтаря у местного скупщика, обещавшего продать украшение по бросовой цене. Обежав весь Вестминстер Джерри забежал в глухой район этой части Лондона и продав почти все выпуски «Лондонского Смога» решил зайти в ближайшую харчевню передохнуть. Зайдя в харчевню по привычке мальцу удалось уговорить повариху дань немного сыра и хлеба, чтобы покормиться. В ответ же кухарка недолго думая накричала на мальца, но по том по доброте душевной из жалости накормила мальчишку отличным запечённым картофелем с рыбой и дала в придачу на дорогу обещанный сыр с большим куском хлеба, завёрнутым в оставшийся выпуск вышеупомянутой газеты.

По окончанию ланча Джерри поблагодарил простаковатую повариху и забрав презент устремился обратно в сторону Тауэровского моста. Проходя по тому же пустырю малец замечтался настолько, что не заметил, что уткнулся лицом в ноги стоящего человека, одетого в больничную одежду. Малыш не сразу понял, что произошло и поднял голову вверх, чтобы увидеть того, кто ему преградил путь. Ему в глаза смотрел человек, лицо которого выражало и отчаянье и голодное беспокойство. Лицо, исполосанное морщинами, с виду благородного человека, больше характеризовало внутреннее смятение и беспокойство. От него пахло то ли хлоркой, то ли смолью и дымом. Сам же он был бос и трясся от холода.

Привыкший к подобного рода сюрпризам на столичных улицах Джерри взял себя в руки и заговорил первым с незнакомцем

– Кажется вы замёрзли, сэр?

– Сыр… – пробормотал облизываясь незнакомец, – кажется у вас есть немного сыра, молодой человек?

От услышанного мальчишка поначалу смутился и хотел было уйти от нового знакомого, – Мистер, вы не по адресу обратились. Я – всего лишь обычный разносчик газет и у меня нет никакого сыра…

– Не обманывайте меня, меленький господин. Я еду чую на расстоянии более ста метров… – пробормотал незнакомец с той же голодной жадностью, перерастающей в крайнее уныние и отчаяние. Увидев страдания бродяги Джерри было сложно отказать и покорившись просьбам человека, которого он видел первый раз в жизни, малыш достал из кармана газетный свёрток и протянул его собеседнику. Дрожащими руками больной с виду человек принял подношение, после чего поклонился мальцу со словами «Да благословит Вас Господь, маленький господин», за этими ритуальными действиями человек развернул бумажную обертку и стал жадно поедать нарезку сыра, закусывая ржаным хлебом, рассматривая текст газеты, перечитывая по нескольку раз каждую строчку. На титульной странице большими буквами зиял заголовок «Пожар в военном госпитале: обнаружено три трупа». Дочитав новостные строки до конца и долго обдумывая прочитанное незнакомец произнёс «Она всё-таки сгорела до тла»…

Улица Ковент Гарден была почти не задета вооруженным столкновением. Висячие сады и парковые деревья стояли такими же нетронутыми спустя почти десять лет с момента осуждения хозяина особняка, расположенного по упомянутой улице под номером 34. Улица вся стояла в запустении, здесь уже не жили прежние соседи и школа была закрыта тоже. По ночам весь лондонский квартал превращался в немые руины, будто после какой-то жуткой катастрофы. Лишь иногда по ночам можно было слышать лай собаки или мяуканье кошек по весне.

Джон Ди, облаченный в больничную одежду, поверх которой было одето кожанное пальто, одолженные у лондонских беспризорных, быстрыми шагами двигался по старой-тоброй Ковент Гарден впредверии сумерек, стараясь успеть до наступления темноты, так как он знал что теперь эта часть города больше не освещается.

Доходя до уже знакомой арки сердце Ди стучало от волнения все сильнее. Ему не верилось, что за что метров он окажется у родного очага и больше ничто не сможет ему запереться в своей ветхой крепости – родовом поместье. Не ожидая никого не встретить в доме сквайр вошёл во двор и подойдя к дому заместил из окна спальни горящий свет.

«Кто бы это мог быть?» – подумал Джон и подойдя к двери стал стучать.

Через пять минут послышался лай старой собаки и бормотание пристарелой женщины.