Николай Липницкий - Танго с Тенью

– Спасибо, – вернул я кувшин. – Хорошее у вас молоко.

– Конечно, хорошее, – засияла от похвалы хозяйка фермы. – Ещё бы! Я за коровками своими знаете, как ухаживаю? Холю их и лелею. А они мне так за заботу платят.

– Так, говорите, не видали никого?

– Нет, не видала.

– Может, просто не заметили?

– Такого быть не может! У меня в поле комбайны работают, система полива та же, электронный пастух у отары машины на ферме. Никто незамеченным не пройдёт. Хоть какой-то механизм, но заметит. О вас мне ещё из поля комбайны доложили.

– Значит, тут мне и делать нечего. Пойду дальше.

– Может, на других фермах что-нибудь заметили?

– Да, поспрашиваю. До свидания.

На трёх фермах тоже никого не видели, две фермы оказались пустыми. Только автоматизированные системы исправно следили за хозяйством. Видимо, хозяева в реальности. А на последней – хозяин, косматый мужик неопрятной наружности, вообще слушать меня не захотел. Только нецензурно ругался, потрясая станнером гражданской модификации, и не успокоился, пока я не отошёл от забора. Ферма у него была чахлая, запущенная. Похоже, он ей вообще не занимался. Две обязательные коровы, идущие в комплекте, сарай, амбар и маленький домишко. Странно, даже, зачем ему было на такой аватар тратиться, если играть не собирался? Деньги-то, немалые. Наверное, просто хотел уединения. Социопат какой-то. Чужая душа – потёмки. И чего, спрашивается, я, по этим полям, который час хожу? Кажется, последнюю фразу я произнёс вслух.

– Не бухти, – раздалось в голове. – Отрицательный результат – тоже результат. И, ещё впереди коммуна. Там, вполне, могли что-нибудь видеть.

– Коммуна, – проворчал я. – Что-то у меня нет желания идти к этим ненормальным.

– Надо, Фед, надо. Сам понимаешь.

– Понимаю, – обречённо вздохнул я.

Коммуна – странное образование. Несколько человек заказали аватары с участками земли по соседству, а, потом, объединились и создали общину, которую обозвали «Дети цветов». Сельским хозяйством не занимаются, скот не разводят, ничего не строят, а, только, гуляют по полям, курят виртуальный гашиш, занимаются групповым сексом, играют на гитарах и поют маловнятные гимны. Как бы то ни было, но Гали права. Идти туда надо. Просёлочная дорога привела меня к покосившемуся штакетнику, обозначавшему границу территории, и сплошь заросшему бурьяном. Ворот не было и, будь я менее внимательным, мог бы и не разглядеть ржавую створку в гуще крапивы.

Я прошёл по тропинке между двумя ветхими сараями, обогнул ржавый комбайн и, услышав звуки гитары, завернул за небольшой домик, из раскрытых окон которого доносились вполне недвусмысленные звуки. Там явно кто-то занимался сексом. В воздухе витал сладковатый запах гашиша. Четыре неопрятных личности сидели у костра, пуская по кругу косячок. Все худые, одеты в просторные вышитые хламиды с бахромой по швам, все длинноволосые, нечесаные, с бледными лицами и лихорадочно блестевшими глазами. Если бы не жиденькие козлиные бородки у парней, можно было с первого взгляда и не понять, кто из них мужчина, а кто – женщина. На моё появление практически никто не отреагировал, только один парень с серебряной серьгой в ухе немного подвинулся, освобождая мне место. Я присел, принял дошедший до меня косяк и, не сделав ни одной затяжки, передал его дальше. Девушка с большим медальоном на груди в виде солнца отложила гитару, насадила на прутик сосиску и пристроила её у огня.

– Я друга ищу, – ответил я на её вопросительный взгляд. – Никого не видели тут?

– Вчера был один, – ровно и совершенно без эмоций ответил мужик, который принял у меня косяк. – Долго не сидел. Быстро ушёл.

– Как он выглядел?

– Мужик и мужик. Только, лицо у него…

– Какое лицо?

– Ты, что, как твой друг выглядит, не знаешь?

– Знаю, конечно, – смутился я. – Только, вдруг, это не он?

– Лицо у него, как у парализованного. И двигается рывками.

– Он это! – я сделал вид, что обрадовался. – Под инсультника косит. Фишка у него такая.

– А, – вяло усмехнулся мужик. – Каждый сходит с ума по-своему.

– У него было оружие?

– Мы не интересовались. Нам не нужно оружие и мы его отвергаем. Мы – пацифисты. Небольшой ранец за спиной был. Может, там что-то? Но, если так, то совсем маленькое. Не больше пистолета. Или ножа.

– Он себя никак не называл?

– Нет.

– А мы и не спрашивали, – добавила молчавшая до этого девушка с кожаным ремешком вокруг головы, удерживающим волосы. – Оно нам надо?

– А куда ушёл?