Худайберды Тухтабаев - Конец Желтого Дива (Художник А. Кива)

— Ладно, только спойте для меня «Мою темноволосую».

с пьяным надрывом затянул Ариф-спекулянт…

— Да, не зря мы избрали тебя предводителем! — зашумели зрители. Аббасов сделал последний круг и сел на место. Он тяжело дышал.

— Муталь!

— Слушаю вас, наставник!

— Наполни чаши, братишка, выпьем. Сегодня мой самый счастливый день. Я нанес своему врагу еще один удар!

«Чаши» — граненые стаканы, пиалы, косушки наполнились вмиг.

Беспорядочный застольный разговор прервал главарь, чтобы собрать со своих подчиненных установленную мзду. Из общей кучи денег кое-какую мелочишку он кинул Муталю и Саллабадраку, остальное засунул в портфель. Попутно отчитал спекулянта за то, что тот до сих пор не распродал на толкучке доставленный товар. При этом сказал, что нужно организовать аварию недалеко от лавки, торгующей детскими люльками — это должно на некоторое время отвлечь внимание автоинспекции, расположившейся поблизости.

— Это вы хорошо придумали, учитель! Организуем, — пообещал спекулянт, приложив руку к сердцу.

— Машину, которую надо угробить, я сам достану, — пообещал Муталь.

В разговор встряли Толстячок и директор лоскутного магазина: они сказали, что торговля нынче очень бойкая и не мешало бы подбросить им еще немного соломы. В это время появилась как из-под земли Баба-яга.

— Шурпа готова! — объявила она. — Помогите принести.

Через минуту палван-кукурузник и Муталь внесли в подземелье громаднейший поднос, на котором возвышалась горка цыплячьих тушек. А еще минуту спустя послышались треск ломаемых косточек, аппетитное чавканье, умиротворенное урчание.

— Муталь! — крикнул Адыл Аббасов, икнув.

— Приказывайте, наставник!

— Наполним бокалы до краев. Сегодня я счастлив.

— Если счастливы вы, хозяин, счастливы и мы! — вставил спекулянт.

— Если бы не вы, все мы давно гнили бы в тюрьме, — подобострастно добавил заведующий лоскутным магазином.

— Пока я жив — не бойтесь ничего! — ткнул Адыл Аббасов куда-то указательным пальцем, точно револьвером. — Я все законы обойду. ОБХСС? Так он сам меня боится. Главное, я парализовал его сердце, и теперь скоро их всех там разгонят. Да, мы еще поживем на славу, верно, Муталь?

— Верно, хозяин, еще как верно! Мы еще поводим их за нос.

— А мне… мне почему-то каждую ночь снится начальник ОБХСС, — плаксиво признался Ариф-спекулянт.

— И мне, — промямлил лоскутный зав. — И сейчас он точно стоит перед глазами… И голова кружится… все кружится…

Анаша, кажется, начала действовать: эти слова потонули в нестройном идиотском смехе присутствующих:

— Хи-хи-хи! Ха-ха-ха! Хо-хо-хо!

Я решил не терять зря времени: принялся потихоньку разоружать обалдевших преступников. И вдруг помещение потряс громкий крик:

— Анаша! Курица пахнет анашой! — Это орал Саллабадрак.

— Точно, теперь я понял… мясо пахнет анашой, — залепетал наш Аббасов, еле продирая слипающиеся глаза. — Муталь, это твоя работа?

— Да убей меня бог, учитель! Разве бы я себе позволил…

— Врешь, ты мне подозрителен…

— Разрази меня гром, если это я!

— Сейчас я тебя разражу… — Адыл полез в карман пиджака, потом ощупал карманы брюк, покачнувшись, еле дотянулся до портфеля. Пистолета, само собой, не было и там.

— Пистолет!.. Украли!.. Бадрак, держи вора!

И тут началась такая свалка, любо-дорого смотреть! Бадрак стал колотить бандюгу Муталя, Адыл Аббасов пытался придушить спекулянта, директор лоскутного магазина бодал головой в живот завскладом — в общем, драка была потешная, а не страшная, потому что все опьянели и обессилели. Минут через десять угомонились; так и уснули, сцепившись.

На этом и закончилось последнее пиршество шайки Адыла Аббасова.

— Ох и смельчак ты, оказывается, сынок! Ох и батыр! — восхищался дядюшка Муслим, когда погружали банду в машину. — Гляди, какой детина лежит, неужто и он не нагнал на тебя страху?

Я поглядел на бесчувственного гориллообразного Саллабадрака и ответил честно:

— Было малость, дедушка.

Наутро, когда в милицию доставили сокровища Адыла-хитреца и похищенные у нас документы, операцию «По следам Желтого Дива», важной частью которой я руководил лично, можно было считать завершенной. Ко всему, я сдал начальству две тысячи четыреста фотоснимков и четыре тысячи двести метров магнитофонной ленты — улики по предстоящему судебному делу. Решили, что следствие поведет майор Халиков, большой знаток своего дела. А вскоре на служебной черной «Волге» я отбыл в родной мой кишлак.