Анюта Соколова - Морфа

Девушка сообразила, что от меня помощи не дождёшься, и залезла внутрь. Я скользнул следом. Внутри просторно, но диванчик один, сидеть придётся рядом. Гион к тому же села не на самый край, ближе к середине, не оставив мне выбора. Не на того напала!

– Дражайшая леди, – скопировал я интонации мальчишки-зазывалы из лавки амулетов, – не соизволите ли несколько потесниться? В этом теле я ощущаю себя неповоротливым гворлом, могу нечаянно вас придавить.

Покраснела, отодвинулась. Уткнула взгляд в окно. Кучер прикрикнул, и строги взлетели. Как я и предполагал, перекормленные звери шли тяжело, низко. Нет, до Бахра не дотянут!

– Вашим летунам не помешали бы дополнительные тренировки, – вырвалось у меня.

Не то чтобы я хотел вступить в диалог, просто пожалел животных. Но девица поняла иначе:

– Тэйри…

А интонация такая, будто я ей по меньшей мере в любви признался!

– Совсем необязательно звать меня именем оригинала, когда рядом никого нет.

Леди обиженно вздёрнула подбородок:

– Как же мне вас называть?

– Разговаривать со мной вам тоже не требуется, разве что вы хотите дать какие-то указания. Желаете?

Девушка впилась в меня жадным взглядом:

– А можно спросить? Внешность – это понятно, скопировано с изображения. Но голос, манеры… Вы откидываете голову точь-в-точь как Тэйри, усмехаетесь краешком губ, как он, одинаково хмурите брови…

Мне захотелось рассмеяться ей в лицо, потом накатила тоска. Как же ничтожно мало люди знают о самих себе! Ей знакомо понятие «аура»? Или она представляет её, как на ярмарочной картинке, ореолом света вокруг фигуры? Но я здесь не затем, чтобы обучать леди Гион основам магии, посему предпочёл ответить вопросом на вопрос:

– А если мы встречались?

– Нет, – побелела девица, – нет, не может быть… Тэйри не приезжал в Айгер, я знала бы… Он в Алерии первый раз!

Сказать ей, что мы с Лейком только за последний год побывали в десятках мест королевства, не считая сопредельных Лирии и Орхилла? Или тогда я рискую увидеть, как леди падает в обморок? На меня, кстати! Спасибо, как-то не хочется!

– Дражайшая леди, голос человека – всего лишь прохождение воздуха через грудную клетку и гортань, его звучание обусловлено колебанием голосовых связок. Копируя облик, я меняю и внутренние органы, даже кровь во мне становится идентична оригиналу. Наши жесты и привычки – отчасти следствие строения наших тел. Сейчас всё во мне соответствует вашему лорду, неудивительно, что я веду себя, как он.

За исключением того, что принято называть душой или аурой. Разума, памяти, чувств, способностей, склонностей и силы. Это, извините, только моё! Не продаётся и не покупается.

Поняла меня Гион или нет, она поуспокоилась. Даже попыталась улыбнуться:

– Теперь заметно, что вы – не он. Тэйри так не разговаривает, во всяком случае, со мной. Считает меня глупой.

Пожал плечами. Сочувствовать ей у меня не было повода. Вижу её впервые в жизни, симпатии не испытываю, доверия тем более. Взгляд её, плотоядный, откровенно бесит. На месте высокородного из принципа не стал бы заводить с ней отношения. Такие женщины опасны. Свою любовь они не дарят – навязывают, сковывают ею по рукам и ногам и душат до тех пор, пока в жертве остаётся хоть капля сопротивления. И не дай Бог ответить им взаимностью! Изведут капризами и придирками, невыполнимыми требованиями и противоречивыми желаниями.

Иногда я даже рад своей невосприимчивости к человеческим глупостям. Это Лейк до сих пор не утратил надежды пробудить во мне чувственность – сначала таская мне хорошеньких девушек, затем – очаровательных юношей. После чего был показательно выруган и – хотел бы добавить – выпорот, но на несовершеннолетних у меня рука не поднимается. Так что от души поорал, да без особой пользы. Винари то и дело подсовывает мне объект возможной симпатии с уморительным объяснением: «Каэн, для здоровья полезно!» Ещё и себя умудряется предлагать, когда я в женском облике: давай, мол, по-дружески…

Или я просто ещё маленький? Ведь я даже не знаю, когда у представителей моей расы начинается половое влечение. Живём мы примерно три тысячи лет, мои сто двадцать девять… округлим, пусть будет сто тридцать – это в переводе на человеческую жизнь сколько? Лет пять? Шесть?

Леди моим мыслям не мешала. Жадно любовалась из своего угла, была бы мером – облизывалась бы. Я отвернулся, уставился в окно. Стемнело, в экипаже горели светильники, и стекло в дверце превратилось в зеркало, отразившее мой облик. Странно, я не выглядел настолько высокомерно-заносчивым, как настоящий Тэйри. Гордым – да, упрямым, норовистым. Но презрение из взгляда ушло… надо доработать. Неужели наше внутренне содержимое оказывает влияние на внешность?