Евгений Ильичев - Я – помнящий

– Хорошо, – решив не перечить начальнику, согласился Дима, – что мы имеем? Объект изучения – Сергей Борисович Бородин. Пятидесятилетний слесарь-механик из Рязани. Окончил девять классов средней школы, далее профтехучилище. Учился сносно, но не блистал. К общественной деятельности никогда не тяготел. Родных у него нет, воспитывался тётей, ныне покойной. В наследство от тётушки ему досталась маленькая однушка в центре города. Кстати, старая потрепанная хрущёвка без пяти минут «под снос» особой ценности не представляет, – вставил от себя Дима и продолжил. – Объект рос нелюдимым и замкнутым, друзей у него не было. Редкие знакомые и коллеги не могут даже припомнить его, не взглянув на фотографию. Значит, – сделал первый вывод Дима, подтягивая к себе принесенный официанткой дымящийся стейк, – мы имеем дело с интровертом, замкнутым в себе. Колючий, холодный характер, возможно, склонен к депрессиям и запоям, о чем свидетельствуют соседи. В квартире не появлялся больше 10 лет.

– Вывод? – Протянул Калошин.

– Вывод – обычный мужик, каких миллионы в стране.

– Вот! Молодец! – с хитрым прищуром сказал Калошин, и тут же мысленно упрекнул себя за скорую похвалу: «Ещё зазнается часом…» Ему принесли заказ, но приступать к трапезе Виктор не спешил. С любопытством наблюдая, как стажёр жадно поглощает куски слабо прожаренного мяса с кровью, Калошин отметил для себя, что делает он это исключительно напоказ. «Боится», ‒ сделал вывод Калошин и протянул парню папку с делом, которая весь день провалялась в машине. Ему было интересно наблюдать за меняющейся физиономией стажёра. К концу прочтения документа выражение его лица из абсолютно безразличного сменилось на крайне изумленное. Парень поминутно вглядывался в строки, напрочь забыв об остывающем стейке. Он то приближал текст к глазам, словно не веря написанному, то вновь отдалял, совершенно не скрывая удивления. Наконец он оторвался от изучения дела и поднял взгляд на Калошина.

– Но как это может быть? Наш Сергей Бородин – это тот самый миллиардер Бородин???

Виктор улыбался, почти ликуя. Уголки глаз на суровом лице выдавали почти юношеский азарт и веселость. Ему понравилась реакция стажёра на прочитанное. Значит, он смог сделать правильный вывод, а стало быть, будет из парня толк. Осталось вдолбить ему в голову смысл их работы и составить дальнейший план действий. Ну, или, может, в другой последовательности. «Пригляжусь ещё к нему», – подумал он, а вслух спросил:

– Ну, что теперь скажешь об объекте?

Дима совершенно забыл про ризотто и вновь забегал глазами по строчкам.

– Если честно, Виктор Иванович, более стремительного взлета я в жизни не видел. Стив Джобс обзавидовался бы.

– Взлет, говоришь? – улыбнулся Калошин, наконец приступив к своим «макаронам с колбасой», как он называл пасту.

– Ну да, «взлет», «попёрло», «сорвал куш» – как там ещё про таких говорят?

– А тебе не кажется, что он этот куш не просто так сорвал? – Дима, всё ещё находясь под впечатлением от прочитанного, уставился на шефа. – Как часто ты просыпаешься с мыслью начать скупать валюту, а в следующие три недели ее цена на бирже подскакивает почти втрое?

– Инсайдерская информация? – предположил стажёр, явно сомневаясь в собственной версии.

– А скупать земли в новой Москве за год до принятия решения о расширении границ столицы? Тоже птичка напела? – Калошин, приглушив голос до змеиного шипения, наклонился над столом и прошептал в лицо Дмитрию, – Даже Я об этом не знал.

У парня по спине пробежал холодок, так безапелляционно страшно были сказаны эти слова. Однако от парня не ускользнул тот факт, что слово «Я» Калошин выделил как-то по-особенному, словно намекая, что его собственной осведомленности нет предела.

– Остаётся один вариант, – рискнул предположить стажёр, – шпионаж.

– Не-а, – сходу отмел догадку Калошин, с пробудившимся к еде интересом накручивая на вилку пасту. – Большинство резидентов иностранных разведок у нас под колпаком. Информацией такого рода обычно делятся лишь со связными и только с целью передать разведданные. А наш Гаврик пользуется ею лишь в своих собственных интересах, и умело, заметь, пользуется.

– Получается, перебежчик, предатель? – не унимался Дима.

– Вряд ли, – пробубнил набитым ртом Виктор. – Его бы давно свои шлепнули.

– Ну, тогда я теряюсь в догадках, – раздосадовано развёл руками стажёр, – не шпион, не предатель, но при этом обладает таким пакетом информации, что впору перевороты устраивать.