Лана Яриволина - Связанные проклятием

За ближайшими деревьями послышался громкий треск. Сара резко остановилась и всмотрелась в тьму под пологом леса. Сначала она не увидела ничего, кроме сгустка теней и мерно покачивающихся волн Тумана. В неясном свете лун все деревья приобрели голубовато-серебряный оттенок, такой холодный, что начало казаться, будто всё не реально. Всё вокруг так походило на сон, на какой-то дурацкий кошмар. Сейчас нужно только проснуться и он исчезнет. Да, исчезнет. И столь аккуратно посеребрённые листья, и черные стволы, и замысловатые сплетения ветвей, и даже блуждающее море Тумана – всё исчезнет.

Прикосновение холодного лисьего носа заставило её вздрогнуть от неожиданности. Сара с ужасом поняла, что начала засыпать и мотнула головой, прогоняя остатки наваждения. Снова посмотрев на лес, она замерла от ужаса.

В глубине тьмы повсюду виднелось множество маленьких мигающих огоньков. Они то исчезали, то снова появлялись, то медленно скользили по ней злобными взглядами. Сара была уверена, что различает даже тяжёлое глубокое дыхание, по мимо отчаянного стука собственных зубов.

Тут от темноты отделилась одна фигура. Размером больше быков, которых Сара видела в загонах на фермовых хозяйствах, она вразвалку сделала несколько шагов на толстых кривых лапах. Огромная голова, почти вплотную прижатая к плечам, покачивалась при каждом шаге, а капли вязкой слюны свисали из полуоткрытой пасти, иногда капая на траву. Длинный толстый хвост волочился сзади, оставляя след-борозду.

Сара сорвалась с места прежде, чем существо подошло ещё ближе. Краем глаза она успела заметить, как взметнулась вверх громадная голова и оглушающий вой полетел ей вдогонку. Девочка бежала так быстро, как могла, но дыхание уже давно сбилось, она устала и лишь шумное сопение за спиной и грозное рычание стороны леса заставляло её не сбавлять шага, а бежать дальше.

Орешник она завидела из далека. Среди всех кустов, росших у основания стены, он был самый высоким, почти деревом. Забежав под его ветки, Сара нащупала одно рукой ствол, прижала лиса другой покрепче к себе, и, подтянувшись, взобралась на нижнюю ветку. Снизу донеслось рычание и несколько шумных вдохов. Тиарци не видел её сквозь листву, но чуял и пытался найти. Ходили слухи, что у них не самое лучшее зрение и слух, но прекрасное обоняние, что почти не оставляло шансов сбежать.

Не дожидаясь, пока преследователь сообразит, куда она делась, Сара протиснулась между двух толстых перекрещивающихся ветвей ближе к стене, оказавшись почти вплотную к её каменной поверхности. Несколько тонких веток больно впились ей в плечо и хрустом обломились. Девочка замерла. На несколько секунд воцарилась тишина, а потом звучно захрустели веточки на земле у корней кустарника. Край огромной морды показался из-под редких листьев уже начавшего облетать орешника и хриплое дыхание зашевелило листву. Казалось, прошла вечность, прежде чем тиарци убрался.

Сара поняла, что всё это время не дышала и сделала глубокий вдох. В тот же миг снаружи на куст с воем навалилась огромная туша. Девочка закричала и одна её нога соскользнула, но её удалось зацепиться за выступавший из стены камень. С трудом удерживаясь на трясущихся под рвущимся сквозь них тиарци ветках, она поднялась ещё почти на метр, прежде чем на щупала рукой край разлома.

Этот разлом проходил насквозь, образуя небольшой проход, надёжно спрятанный с обеих сторон стены густо растущими кустарниками. Ей удалость приподнять лиса и втиснуть его внутрь, где он слабо зашевелился и подвинулся, освобождая место. Сара упёрлась теперь уже двумя руками и, оттолкнувшись ногами, залезла в разлом. Он был узким, так что протискиваться приходилось боком, к тому же шёл под углом и, несмотря на то, что залезла она на приличной высоте, выбиралась уже у самой земли.

Лис брёл перед ней, медленно волоча лапы. Она вылезла из-под куста с какими-то ягодками, раскинувшегося с этой стороны и, раскинув руки, распласталась на земле. Несколько раз Сара глубоко вздохнула, позволяя свежему ночному воздуху охладить разгоряченное тело и вслушалась в завывания раздосадованного тиарци, оставшегося снаружи. Губы сами расплылись в улыбке – ему в жизни не пролезть сюда! Не с его огромными боками, даже голову не просунуть в разлом, не то что сам.

Но теперь это всё стало далёким, практически недосягаемым. Сердце продолжало бешено стучать, колени тряслись, но это пустяки. Она взглянула на звёздное небо, и эта далёкая безмятежность поразила её своим холодным равнодушием.