Нинель Мягкова - Бастард ее величества

– Имя? – перо на мгновение зависло над столом, и темные провалы глаз, цвет которых в неверном свете лампы я различить не смогла, снова уставились на меня. Он заполняет на меня какой-то документ, дошло наконец.

– Аделаида Попова, – четко, чуть ли не по слогам произнесла я. Привыкла на международных показах, что иностранцам наши имена кажутся чем-то непроизносимым. И вообще, обычно я сокращаюсь до Ады. И даже привязчивая дразнилка «Ада из ада» меня не коробит. Наоборот, я первая над ней хихикаю, а потом делаю грозный вид и обещаю с собой в тот ад утянуть.

Дошутилась, да. Утянули.

– Магии нет. Против короны замышляете недоброе? – продолжая таращиться на меня сквозь увеличительное стекло на палке, уточнил мастер теней.

– Нет! – со всей возможной убедительностью замотала головой я. Корона – это дело такое, против нее замышлять себе дороже.

– Род занятий? – взгляд скользнул по моей запылённой водолазке, задержался с подозрением на кофре и оценивающе замер на ногах, обтянутых джинсами, так что я с трудом подавила желание подобрать их под себя. Прикрыть-то все равно нечем.

А я, наивная, думала, что консервативно оделась! Ну кто же знал, что меня занесёт в аналог викторианской эпохи. Судя по женщинам, которых я заметила на улице, на мне сейчас чистая провокация, и, если бы не трое сопровождающих, вряд ли я далеко бы ушла.

– Мастер макияжа! – выпалила я, и мужчина мгновенно потемнел лицом. Зародившееся было снисхождение куда-то мигом улетучилось.

– Не советую повторять сию крамолу в людных местах, – холодно посоветовал мне он, откладывая в сторону лорнет. – Мастерами бывают только мужчины, тем более не придумывайте несуществующих профессий. И не врите.

Хоть я и не врала совершенно, послушно пошла на попятный и не стала настаивать на половом равноправии.

Опять же, не время и не место.

Взамен я пристыженно потупилась и пробормотала:

– Художник.

Слышала эту версию, когда меня нашли. В принципе, кошку нарисовать так, чтобы ее отличили от стула, я сумею, да и кистей полон чемоданчик. Так что версия вполне рабочая. Мастер теней ею тоже удовлетворился, поощрительно мне кивнул и вернулся к заполнению бумаги.

Что он там писал, не знаю – мне никто ничего подписывать или проверять не предлагал. Закончив, Ладинье снова приложил к документу штамп, – кажется, уже другой – помахал листом в воздухе, просушивая, и отложил в сторону. Окинув меня еще одним оценивающим взглядом, мастер черкнул еще несколько строк на небольшом клочке бумаги и протянул мне.

– Отдайте дежурному у выхода. Он знает, что делать. И удачи.

Я подскочила с места, схватила бумажку одной рукой, другой по-прежнему прижимая к себе кофр, как любимое дитя, и неуверенно застыла у стола мастера.

– И все? – недоуменно поинтересовалась у вновь уткнувшегося в записи Ладинье. Он поднял глаза и прищурился, с интересом разглядывая.

– А что бы вы еще хотели? – уточнил он не без ехидства. Я помялась, поскольку сама не знала, что именно еще хочу. Инструкцию к новому миру? Гида-экскурсовода? Что-то мне подсказывало, что подобного я не дождусь, поэтому с сожалением покачала головой.

– Ничего, спасибо. Извините за беспокойство, – на автопилоте выдала я, попятившись к двери. Мастер проводил меня насмешливым взглядом и вернулся к работе.

Дежурный за стойкой тоже писал, только куда вдохновеннее и с большим энтузиазмом. Перегнувшись через узкую полосу дерева, я оценила ровные строки с деликатным наклоном и обилием завитушек, про себя отметив, что язык незнакомый и прочитать я это вряд ли смогу, но выглядит как стихи. Заметив мой интерес, суровый бородач чуть покраснел видимыми частями лица и прикрыл творчество лопатообразной ладонью.

– Вот, мастер Ладинье просил передать, – я протянула ему исписанный клочок. По дороге я и его попыталась разобрать… Безуспешно. Но там еще можно было списать на врачебный почерк, а тут явная каллиграфия, по-прежнему не поддающаяся расшифровке.

Похоже, читать мне придётся учиться заново.

Бородатый стихоплёт бегло просмотрел написанное на листке, причём никаких видимых затруднений не испытывая. Профдеформация, наверное. Аптекари же как-то рецепты разбирают.

– Сейчас, – кивнул он мне и ушел куда-то в подсобное помещение, расположенное сразу за конторкой. Предоставленная сама себе, я огляделась. Побитых и закованных в кандалы уже куда-то дели, и вообще людей в холле было поменьше, чем когда меня привели. Все были чем-то заняты, и на меня никто внимания не обращал. Слишком уж демонстративно. Стоило мне отвернуться к стойке, как я спиной ощутила ощупывающие мою обтянутую джинсами пятую точку взгляды.