Валентина Гринкевич - Варенье из лунного света

Дом у соседки был двухэтажным, добротным. Небольшой сад и огород бабулька содержала сама; газон покосить или забор починить – нанимала работников. Со стороны производила впечатление женщины не бедствующей. А вот чем занималась? Ну сейчас, она понятное дело на пенсии, а в прошлом кем работала? Маруся только сейчас поняла, что ничегошеньки не знает про человека, возле которого прожила почти всю жизнь.

Еще иногда к Акулине Андреевне приходили посетители. Бывало, что с детьми. Раньше Маруся не задумывалась, кто они и для чего ходят. А сейчас стало интересно.

Девушка засунула в рот последний кусок булки с маслом, тщательно его пережевала, допила кофе и поставила кружку в раковину. Надо ехать в супермаркет отвозить хлеб, а потом уж возвращаться и приниматься за уборку перепачканной после приготовления хлеба кухни.

Подхватив в одну руку корзину с хлебом, в другую – с пирожками, понесла их во двор. И только подойдя к машине, поняла, что не взяла с собой ключи. Поставила корзины на капот еще мокрый от ночного дождя и вернулась в дом за ключами от машины и еще за двумя корзинами выпечки.

Еще на крыльце, щелкнув кнопкой центрального замка на ключах, Маруся обратила внимание, что за забором, во дворе Акулины Андреевны напротив Марусиной машины стоят двое. Приблизившись, Маруся разглядела молодого парня и ребенка, мальчика лет семи-восьми. Мальчик плакал, а парень ему что-то говорил.

Маруся остановилась, прислушиваясь к разговору.

– Тиша, пойдем, это не наши пирожки. Как я могу взять их из-за забора, к тому же они чужие. Пойдем я куплю тебе в магазине… Таких как захочешь. И еще конфет, и шоколадку…

– Здравствуйте, – подала голос Маруся, обращаясь к ним. – Что у вас случилось? Может я смогу помочь?

Парень, который постарше, поднял на неё голову. Марусю обжег взгляд черных внимательных глаз. Странный взгляд. Опасный. Как у дикого зверя. Или просто чересчур подозрительный? С лица Маруси пропала улыбка, она даже сделала пол шага назад. Парень моргнул темными густыми ресницами и наваждение спало.

– Доброе утро, – он слегка улыбнулся. – Ничего особенного не случилось. Мой младший брат почувствовал запах ваших пирожков и захотел таких же. Заедем на обратной дороге в магазин и купим.

– Как раз везу их в магазин, – засмеялась Маруся. – Зачем вам куда-то заезжать? Я вас угощу.

С этими словами девушка откинула край белого полотенца, достала из корзинки два румяных пирожка и протянула их через забор молодым людям.

Мальчишка вытер кулаком слезы и подойдя вплотную к забору забрал у нее сдобу.

– Спасибо большое, – сказал старший брат, а младший только кивнул и слабо улыбнулся.

Девушка загрузила корзины в машину и поехала в супермаркет отвозить товар. По пути у нее в голове постоянно крутились мысли о странных посетителях Акулины Андреевны. Кто они такие? Тоже родственники? Или друзья Ивы?

Михаил поднялся на крыльцо дома целительницы и в нерешительности остановился. Младший брат перестал хныкать, но и интереса к жизни, мелькнувшей минуту назад, когда незнакомая девушка протянула ему пирожок с малиной, на лице уже не наблюдалось. Опять все те же отрешенные глаза и совершенно равнодушное лицо.

В ответ на просьбу брата, он безразлично отдал тому выпечку. Хотя минуту назад так ее просил, как будто жизни без нее не мыслил. Михаил был внутренне готов к тому, что брат не захочет отдавать ему пирожок и его придется есть прямо здесь, на ступеньках дома. Но Тиша, получив желаемое, тут же потерял к нему всякий интерес. Хотя и это можно уже считать прогрессом. В последнее время мальчик вообще никаких желаний и эмоций не выказывал, равнодушно делал, что ему говорят. А если к нему никто не обращался, то сидел или лежал, безучастно глядя в одну точку. Смотреть на это не было никаких сил. Из некогда озорного и веселого мальчишки, как будто разом кто-то выкачал жизненную энергию, лишил его не только радости, но и элементарного любопытства.

На расспросы родственников мальчик отвечал вяло, говорил, что чувствует себя хорошо, ничего не беспокоит и в целом он доволен жизнью.

Когда все это началось – никто точно не помнил. Изменения в его настроении не проявились как-то вдруг, а начались незаметно, с течением времени усиливаясь. Наверняка можно было только сказать, что в начале весны все еще соответствовало норме. А потом у мальчика появилась излишняя раздражительность и агрессивность. Достигнув пика, нервозность пошла на спад и за несколько недель сменилась почти полной апатией и безразличием.