Максимилиан Жирнов - Тринадцатая жертва

Обычно из-за двери, несмотря на ее толщину, слышались переговоры и шаги охранников, лязг ключей и отрывистые команды, когда очередного узника уводили на допрос или свидание. Но сейчас из коридора не доносилось ни звука: словно все человечество спустилось в бомбоубежище, а обо мне в суматохе забыли.

Я поднялся с постели. Голова кружилась, и я тут же упал обратно на койку. Снова я провалился в сон. Что же мне подмешали в кофе?

Когда я проснулся во второй раз, в окошко ярко светило солнце. Наверное, пора обедать. Но никто так и не появился. Мертвая тишина оставалась моим спутником. Меня что, решили уморить голодом?

Кое-как я доплелся до двери и с силой врезал кулаком. К моему искреннему изумлению, она скрипнула и отворилась.

– Эй! Есть кто живой?

Мой собственный голос эхом прокатился по коридору. Но в ответ не раздалось ни единого звука. Тогда я на прощание обвел взглядом камеру, которая целый год служила мне пусть и не очень уютным, но все же домом и осторожно поплелся вперед.

На всякий случай я заглянул в соседние камеры – они оказались не заперты. Но внутри было совершенно пусто. Не хватало лишь толстого слоя пыли на полу и койках.

Решетка у выхода из тюремного блока открылась так же легко, как и камеры. Зато выход в хозблок оказался забаррикадирован досками, прибитыми крест-накрест. Голыми руками даже не стоило с ними сражаться. Все равно они победят. Вот против лома, как известно, приема нет.

Тогда я поднялся по лестнице на второй этаж – первая дверь вела в уборную для охранников. Здесь, вместо светодиодных ламп, почему-то горели газоразрядные трубки дневного света. Басовито гудел дроссель.

Я заглянул в зеркало, но в мутном стекле увидел только размытый силуэт и белое пятно вместо лица. Зато при виде капелек воды на стене рот наполнился сухой горечью, а язык превратился в шершавый кусок наждачной бумаги. Я с опаской повернул кран. Он захрипел, а через секунду в раковину с шумом ударила струя воды. С минуту я жадно хлебал, прищелкивая языком. Никогда еще самое вкусное пиво не доставляло мне столько удовольствия! Но все же лучше никогда не испытывать наслаждения от обычной воды, зато всегда вдоволь ее иметь.

Потом я набрел на кабинет с позолоченной вывеской «Начальник тюрьмы «Оуэн А. Н.» Полированный стол из красного дерева, несгораемый сейф, кожаный диван да шкаф для одежды – пристанище человека, от которого зависели судьбы и заключенных, и охраны, на первый взгляд выглядело вполне обыденно. Если, конечно, не считать роскошного ковра на полу. Вот только на столе место компьютера занимала пишущая машинка «Ундервуд», а на специальной подставке покоились селектор и черный эбонитовый телефон с диском для набора номера. Такие аппараты перестали производить больше полувека назад.

В шкафу нашлись старомодные брюки, пиджак, куртка, шляпа и темно-оливковый плащ. В обувнице валялись армейские ботинки. Этакий стиль детектива из фильмов жанра нуар. Воровать, конечно, нехорошо, но не разгуливать же по улицам в желтой тюремной робе? Я торопливо переоделся. Все это богатство оказалось чуть великовато для такого задохлика, как я, но дареному, вернее, краденому коню в зубы не смотрят.

Когда я открыл ящик стола, меня ждал сюрприз. Внутри лежал пистолет в кожаной кобуре. Только не тот армейский монстр, которым я убивал неверных жен и невест, а компактный, плоский. Таким пользуются сыщики, частные детективы и правительственные агенты. На затворе был выгравирован рыцарь с копьем наперевес. На рукоятке читалась надпись «Баярд». С минуту я колебался, но все же страсть к оружию победила. Пистолет занял почетное место под мышкой.

Оглушительная трель звонка прокатилась по кабинету. Я инстинктивно поднял трубку:

– Да?

– Кто это? – медленно спросил низкий мужской голос, от которого по спине побежали мурашки. – Блейк? Поищите в нагрудном кармане. И загляните в хозблок.

– Но там заперто!

– Я свяжусь с вами позже, – раздался щелчок и короткие гудки.

Я остался стоять неподвижно, словно парализованный. Потом положил трубку на рычаг, осторожно, точно боясь обжечься, сунул руку в карман и достал запаянную в пластик карточку – удостоверение личности. Мое удостоверение личности. Все, как положено: с фотографией, идентификационным номером и печатью полицейского управления. Интересно, кто это такой заботливый?

Но этот вопрос я, естественно, отложил на потом. В кабинете начальника ничего полезного не оказалось, а вот в раздевалке охраны я отыскал небольшую монтировку с надетой на рукоятку красной трубкой. Почтенные квартирные воры именуют этот полезный прибор фомкой.