Михаил Дабар - Тысячу раз умереть

Когда я закончил писать, моя футболка и больничный халат на спине были мокрыми, словно меня поливали из шланга. Это было невероятно тяжело. Его жизнь, смерть, ощущения – я все это пропустил через себя, а потом записал на бумагу. В тот день после дежурства я пришел домой и рухнул на кровать. Кристина разбудила меня только на следующий день.

На несколько месяцев вся моя жизнь превратилась в нескончаемый кинофильм. Между учебой и дежурствами я старался систематизировать полученную информацию, выискивая закономерности у разных типов больных. Как по какой-то волшебной команде к нам стали привозить пациентов психиатрических клиник, хотя раньше их почти не было. Теперь же они прибывали почти в каждое мое дежурство. Видимо, я правильно пытался использовать свой дар.

Про трагедию в «Олимпе» не вспоминал. Марк в моей жизни превратился в далекий призрак прошлого. Все-таки правильно говорят, время лечит. Забыл я и тот ужас из воспоминаний Александра Ремизова. На встречи «Олимпа» я не ходил, семья моего отца тоже. Я даже пропустил открытие памятника, хотя Екатерина Михайловна несколько раз мне звонила и лично приглашала. Я мотивировал это тем, что 31 декабря улетаю в Турцию. Мы действительно туда улетели с Кристиной, но только 4 января. Просто я не хотел возвращаться к прошлому, а памятник обязательно меня к нему бы вернул.

Работа захватила все мои мысли и чувства. Теперь я относился к моим ощущениям и смертям как к чему-то обыденному. Я по-прежнему каждый раз умирал. Это по-прежнему было каждый раз неприятно, но я пропускал это через себя, как факир, смирившийся с тем, что, работая с огнем, в любом случае, ты иногда будешь получать ожоги. Это нужно было ради результата, и я это делал.

Так продолжалось до летней сессии. Ее я сдал без особых трудов. Когда тебе нравится то, чем ты занимаешься, знания даются легко. Последний экзамен пришелся на начало июня. Сдав его, я почувствовал облегчение. Теперь не нужно было ходить на пары после дежурства, а можно было просто идти домой спать.

8 июня моя смена закончилась как обычно в девять утра. Пять минут пешком до станции метро, двадцать минут в самом метро, еще десять минут пешком, и я был бы дома. Кристина сегодня встречалась с издателем по поводу ее нового комикса, поэтому моим планам лечь спать никто помешать не мог.

Я подошел к пропускному пункту, охранник меня выпустил, но не успел я подойти к двери на улицу, как меня кто-то окликнул.

– Эрлик, постой.

Я обернулся. Екатерина Ремизова стояла в двух метрах от меня.

– Нам нужно поговорить, – сказала она.

Каким-то шестым чувством я понял, что за разговор мне предстоит. Поэтому, не ответив, открыл дверь и вышел на улицу. Она последовала за мной. Я ускорил шаг. Екатерина не отставала.

– Нам нужно поговорить, – повторила она.

– Нам не о чем разговаривать, – я не сбавлял шаг.

– Нет есть.

– Не о чем.

Час пик еще не спал, поэтому я попытался затеряться в потоке людей, но она не отставала.

– Откуда ты знал о моем муже такие подробности?

Я молча продолжал идти к станции метро.

– Я на машине, могу подкинуть тебя до дома.

– Нет, спасибо, – ответил я, не обернувшись.

– Я поговорила с родителями Саши, с его друзьями. Никто понятия не имел, что у него были биткоины. Он даже мне ничего не говорил.

Я не ответил. Мы уже почти дошли до станции метро, и я надеялся хотя бы там затеряться в толпе людей.

– Эрлик, я тебе обязана по гроб жизни. Благодаря тебе мы смогли выкупить землю и поставить памятник. Тебе благодарны все.

– Я помог, чем мог, а теперь, пожалуйста, оставьте меня в покое.

– Не могу.

Я остановился, и Катя чуть не влетела в меня.

– Почему?

Она смотрела мне прямо в глаза.

– Я осталась без мужа и детей, – на ее глазах появились слезы. – Я их любила, а они покинули меня.

Люди вокруг нас продолжали идти, а мы стояли. Два неподвижных камня посреди бурлящего потока воды.

– Если бы не ты, ничего бы не получилось. Мы бы не собрали нужную сумму. Пришлось бы продать долю в компании. Все, что создал Саша… все, над чем он трудился, мы бы с Сашенькой потеряли.

– Сашенькой?

– Это моя дочь. Я была беременна, когда упала крыша. Врачам удалось спасти ее и меня. Это единственный лучик света в моей жизни. Все, что осталось у меня от…, – она запнулась. – Прошлого.

Жизнь Александра я помнил очень хорошо. Третьего ребенка они хотели назвать Евгенией, но, видимо, после смерти мужа, Катя решила назвать дочку в его честь.