Михаил Дабар - Тысячу раз умереть

– У вас есть листок и ручка?

– Листок и ручка? Зачем тебе?

– Надо.

Она смотрела на нас несколько долгих секунд.

– Сейчас принесу.

Она вернулась через минуту.

– Держи.

Я положил лист на стену и начал писать.

Девушки смотрели молча.

– Вот, – сказал я, закончив, и протянул бумагу Ремизовой.

– Что это? – спросила она, прочитав написанное.

– Биткоин-кошелек и пароль от него. Он принадлежал вашему мужу. Там достаточно денег на памятник.

– Что? Но…

– Уже поздно, Екатерина Михайловна. Мы пойдем, – сказал я и направился к лифту, Кристина неуверенной походкой пошла за мной, с любопытством поглядывая на лист бумаги.

– Но откуда…? – начала спрашивать Ремизова.

– Это не важно, – перебил я. – Возьмите эти деньги, они ваши, и постройте памятник.

Двери лифта открылись и прежде чем Ремизова успела что-то сказать, мы поехали вниз.

– Откуда ты все это знаешь? – спросила Кристина, когда мы вышли на улицу.

– Давай вызовем такси, дома я тебе все расскажу.

Пока мы ехали домой, Ремизова звонила мне три раза, но я сбрасывал. Домой мы зашли, когда часы показывали час ночи.

– Заварю чай, – сказала Кристина и отправилась на кухню.

Я пошел в ванную. Лицо горело. Несколько горстей холодной воды помогли мне прийти в себя. Я все еще плескал себе водой в лицо, когда Кристина открыла дверь.

– Чай готов.

Я оперся на раковину и выдохнул. Кристина стояла у двери.

– Эрлик?

Так Кристина меня называла только когда предстоял серьезный разговор. Обычно она говорила «Эри».

– Сейчас, – еще одна горсть воды не сделала меня готовым, к такому вообще нельзя было подготовиться, но стало легче.

У Кристи были любимые чайные чашки, синие с цветочным узором. Их было четыре штуки и доставала она их только в самые важные моменты. Первый раз, когда я их увидел, было знакомство с ее родителями. Тогда я так переволновался, что не сделал из своей чашки ни глотка. Второй раз она достала их на мое девятнадцатилетние. Третий случился после окончания сессии. Сейчас я видел их на этом столе в четвертый раз в жизни.

– Тебе нужен сахар? – спросила она, поставив сахарницу на стол.

По ее голосу нельзя было сказать, что она думает или чувствует. Тон звучал серьезно и даже как-то официально. Эта манера в ней меня всегда пугала.

– Я буду без сахара.

Она молча бросила себе в чашку две ложки и начала размешивать.

– Что это было, Эрлик? – спросила она. – Откуда ты все это знаешь?

Я сделал глоток. Чай был крепкий, как она любит.

– Я не знаю, как это объяснить, но попробую.

– Попробуй.

И я начал рассказывать. С самого начала. С первых воспоминаний, с развода родителей, жизни в Челябинске и смерти бабушки. Кристина не перебивала меня. Она периодически делала глоток чая, но абсолютно беззвучно. Я понятия не имел, как она отреагирует на мой рассказ. Если бы в какой-то момент она встала со стула, открыла входную дверь и сказала, чтобы я убирался прочь, я бы сделал это, не сказав ни слова, даже несмотря на то, что по документам я был арендатором этой квартиры.

Но Кристина молчала. В какой-то момент это даже стало меня пугать, но я продолжал, пока не дошел до истории о моей работе в морге, а затем воспоминаниях Александра Ремизова.

– Он открыл кошелек и приобрел сотню биткоинов в 2010 году. Затем про них забыл. Когда курс биткоина взлетел, он попытался вспомнить пароль от кошелька, но не смог. А я узнал его пароль, когда прикоснулся к нему. Так же как я узнал адрес, номер квартиры и другие вещи, – я опрокинул чашку в рот, но там оказалось пусто.

Кристина молчала.

– Ну, что скажешь?

Она взяла чашки и поставила их в раковину. Плохой это был или хороший знак, я не знал.

– Почему ты сам не перевел эти биткоины в рубли и не перевел ей. Тогда не нужно было бы ехать.

Мне было сложно это объяснить, но я попытался.

– Я хотел, чтобы она знала, что это его деньги.

Кристина кивнула, давая понять, что понимает.

– Сегодня ты помог не только ей, но и всем родственникам погибших, – сказала она. – Это было правильно.

– Я знаю.

Она включила воду и помыла чашки.

– Ты никогда не задумывался, откуда у тебя эта способность?

Я пожал плечами.

– У меня есть одно предположение, но только и всего.

– Расскажи.

– Ты же знаешь, что я по национальности алтаец.

Она кивнула.

– Шаманизм одна из неотъемлемых частей нашей культуры. Ты знаешь, что это такое?

– Это когда обкуриваются травами и разговаривают с духами?