Глеб Васильев - Единственный [litres самиздат]

– Есть да есть на жопе шерсть, – перебил дизайнера мобильных приложений старик. – Ты мне еще расскажи про чудо-магазины Play Market и App Store, где ни водки, ни сухарей, ни окошек, ни дверей – одни иконки.

– А, то есть… В смысле… Вы знаете?! – изумился Аркадий.

– Я уж если что знаю, то знаю – тут не поспоришь. Только вот мне гораздо интереснее, как много тебе известно. А ну отвечай – кто я? – старик взвел курки и грозно вскинул ружье, целясь молодому человеку прямо в лоб.

– Охотник? Э… очень продвинутый охотник? – происходящее казалось Аркадию абсурднее любого мобильного приложения, и потому совершенно не пугало.

– Раз с ружьем, то сразу охотник? Что ж, вполне логично для дизайнера мобильных приложений. Меня зовут Сан Саныч, – проворчал мужчина и закинул двустволку за спину, предварительно переведя предохранители в исходное положение. – Иди за мной.

Не дожидаясь ответа, Сан Саныч развернулся на 180 градусов и решительно направился в те кусты, из которых появился. Молодой человек, все еще не до конца веря в реальность происходящего, устремился за ним.

– Скажите, э… Сан Саныч, а мы вообще где? Я тут уже со счету сбился, сколько дней или недель блуждаю – ни единой души не встретил. Мы к вам домой идем? У вас там деревня, поселок или какой-то другой населенный пункт? Дорога есть, или через вертолет сообщение? А, может, лодка? Я и на лодке могу. Сам я из Сочи, но мне не принципиально. У вас же телефон или, может быть, рация есть? Мне просто связаться с кем-нибудь, чтобы отсюда выбраться, – тараторил Аркадий, с трудом поспевая за охотником, на удивление ловко лавирующим между кустами, стволами и корягами.

– Сейчас придем ко мне. Сперва помоешься – воняешь так, что глаза режет. Потом накормлю тебя по-человечески. После этого и поговорим, а сейчас хватит воздух сотрясать, – отрезал Сан Саныч.

Аркадий приготовился к тому, что путь до жилища Сан Саныча может занять не один час, а то и день, но через считанные минуты лес поредел, и вскоре впереди открылась живописная поляна. Посреди колышущегося на легком ветру озерца изумрудной травы высотою чуть выше щиколоток стояла бревенчатая избушка, покрытая мхом и лишайником ровно настолько, чтобы выглядеть уютной. Из трубы на крыше струился голубоватый дымок. Слева от избы располагались два сарая – один большой, на вид крепко сбитый, второй поплоше и поменьше. С правой стороны виднелись колодец, банный сруб и прилепившийся к нему навес, укрывающий дровяной склад.

Сан Саныч свистнул в два пальца, и из приоткрывшейся двери избы показалось лицо, похожее на печеное яблоко, глаза терялись в глубоких морщинах.

– У нас гость. Затопи-ка баньку, да на стол что-нибудь сообрази из меню выходного дня, – распорядился хозяин. Лицо коротко опустилось в понятливом и почтительном кивке. Из избушки вышла крошечная сгорбленная старушка и шустро посеменила к колодцу, где тут же начала проворно скрипеть воротом.

– Здравствуйте! – крикнул Аркадий старухе, но та никак не отреагировала на приветствие. Тогда молодой человек обратился к Сан Санычу: – Ваша жена?

– Жена? Скажешь тоже! – впервые с момента их встречи старик улыбнулся, показав ряд ровных и крепких белых зубов. – Это кормилица моя. Нянька. Арина Родионовна.

– Как у Лермонтова? – Аркадий вспомнил, что в школе ему что-то рассказывали о няньке с таким именем, оказавшей сильное, чуть ли не решающее влияние на творчество классика русской литературы.

– Вроде того, – Сан Саныч снова нахмурился. – Баню истопить – это тебе не мобильное приложение слепить. Пока мы с Ариной Родионовной делами занимаемся, ты у нас под ногами не путайся. Ложись, да поспи пару часиков.

– Прямо здесь что ли? – удивился дизайнер.

– Нет, конечно, в мою постель ложись. Только простыни свежие постелю, чтобы они смрадом твоим как следует пропитались. Подозреваю, что такое явление, как сарказм, может быть тебе не знакомо, поэтому переведу на дизайнерский язык. Да, Аркаша, прямо здесь. Тут есть все необходимое – земля, чтобы лечь, и твои полотенца, чтобы укрыться. И вообще, тебе уж не впервой, так что нечего тут кисейную барышню из себя корежить.

Равнодушно хмыкнув, Аркадий сделал так, как ему сказал Сан Саныч. Лежать на траве оказалось намного приятнее, чем на лесной почве с впивающимися в бока ребрами корней и иголками хвои. Неожиданно для самого себя, молодой человек мгновенно расслабился и провалился в мягкую пелену сна, изумрудную, как трава у дома охотника.