Нина Дианина - Две в одной [litres самиздат]

Мысль об Ингере в роли мужа как-то раньше не приходила ей в голову. Может быть, просто не успела прийти, уж слишком быстро развивались их отношения. Ане необходимо было время, чтобы рассмотреть эту новую мысль со всех сторон, привыкнуть к ней, обдумать, уложить в свою картину мироздания. Но сейчас ответа у неё не было.

Она посмотрела на бархатную коробочку с кольцом, и, с некоторой опаской отодвинула от себя протянутую к ней руку Ингера с этим символом брака и сказала:

– Я подумаю.

А потом, испугавшись, что он не так поймет её неуверенность, сказала, от торжественности момента перейдя на вы, – Дайте мне немного времени, барон, это всё так неожиданно. Мне нужно подумать.

Ингер не возражал.

Вернулся Дил, они собрались, и, как будто бы ничего особенного не произошло, болтая и смеясь, медленно поехали в сторону замка. Когда шпили замка показались вдали, барон стал прощаться. Им нельзя было вместе возвращаться с прогулки.

Держа Аню за руку, он сказал:

– Завтра мы с Дирком уезжаем в поместье старого барона. Вернуться должны примерно через десять дней, дорога не близкая.

Когда я вернусь… Дорогая баронесса, могу я надеяться… хотя бы на новую прогулку? – и нежно поцеловал её пальчики, и на его лице появилось просительное выражение.

– Я буду тебя ждать, – чувствуя его неуверенность, улыбнулась, Аня. – Береги себя.

Ингер молча улыбнулся, поклонился, и ускакал в сторону главных ворот замка.

Следующим утром Дирк уехал к отцу в поместье, захватив с собой старшего сына, чтобы он повидался с дедом, Ингера, и несколько гвардейцев. Официальным поводом было отсутствие старого графа на Осеннем балу. А фактическим – желание молодого графа съездить проведать отца до периода осенних дождей и посоветоваться насчет событий в связи с кражей фальшивого манускрипта. Два дня дороги в поместье, два дня дороги обратно и несколько дней самого визита как раз и составляли эти десять дней отсутствия, который наметил для путешествия Дирк. Хоть безопасностью замка на время отсутствия Ингера занимался Дорт, храбрости, уму и проницательности которого граф полностью доверял, оставлять Синту одну надолго он не хотел.

Ане хватило трех дней отсутствия Ингера, чтобы осознать, что она готова сказать то самое сакраментальное «да».

Хотя бы просто по тому, что она поняла, что теперь, после этой объединившей их прогулки, скучает по Ингеру, по его глазам, рукам, голосу, шуткам, смеху… ну и всему остальному. Мысль о том, что он будет каждый вечер приходить к ней… Куда именно приходить, баронесса никак не могла себе представить, не в её же покои мужчина будет приходить! Себя в его покоях она тоже не представляла. Поэтому в мыслях она перескакивала это спорное место и делала акцент только на том, что приходить он будет «к ней», и она будет видеть его каждый вечер и каждую ночь. После их конной прогулки, где ей было так хорошо с Ингером, Ане казалось, что у них будет масса тем для разговоров и на многое будут совпадать взгляды, а там, где не будут совпадать, они обязательно найдут компромисс.

– Да и без разговоров с ним тоже хорошо, – думала Аня, вспоминая блаженную улыбку безмолвного барона, лежавшего на песке рядом с ней на берегу реки.

За эти три дня баронесса нашла время, чтобы дойти до кабинета графа и, наконец, заняться накопившейся за эту неделю почтой. В почте были, в основном, благодарственные письма, но встречались и приглашения, прошения, письма сожаления, которые с грустью сообщали о невозможности прибыть на Осенний бал. Всё это нужно было пересмотреть и показать графине. В толстой пачке писем пришедших за неделю, попадались и деловые, связанные с хозяйством, которые надо было отнести барону Голсету. Бал балом, а осенние заботы никто не отменял.

Перебирая письма, которые были лишь бумажным отображением множества волн, которые шли от Осеннего бала, Аня вдруг подумала, что уже много лет каждый праздник в честь именин леди Синты затрагивает и меняет судьбы многих и многих людей в этом графстве и лишь Аника, живя в центре всех этих изменений, застыла в своей судьбе как мотылёк в янтаре. Десять лет одних и тех же занятий, неизменная застывшая любовь, связавшая её еще больше, годы одинокой жизни по основному маршруту библиотека, её собственные покои и обратно. Полная стагнация и застой. Наверное, это кардинальное решение уйти из этого мира была попыткой мотылька исчезнуть из этого красивого куска янтаря, потому что разбить эту прекрасную гробницу у него не хватало сил.