Юрий Гнатченко - Лютобор, собиратель рун [litres самиздат]

– Что уже настучали?

– Не настучали, а информировали. И кстати правильно сделали. – после небольшой паузы Владимир Петрович решил пояснить – Жду тебя через час у себя.

Сочтя что краткая инструкция к действию доведена до старшего следователя, телефонная трубка пронзительно пискнула и умолкла, сообщая о том, что абонент отключился.

– Мда-а-а… – протянул Николай и стараясь собрать мысли потер руками лицо – И вот как у тебя так получается Гладиолус ни черта не делая всегда быть на шаг впереди.

Как и любой здравомыслящий человек Николай по возможности не стремился высказывать все что он думает о начальстве, им же в лицо, но его молчание часто было более красноречиво. В результате за годы службы он приобрел особенность иногда в тишине позволить высказать свое лично мнение. Упоминание рабочего псевдонима начальника, которое он к слову жутко ненавидел, добавляло пикантности ситуации и настраивало Николая на позитивную мотивацию, тем более он был прекрасно осведомлен, о том что его кабинет прослушивался и распечатка его «мыслей в слух» к вечеру ляжет на стол так не вовремя оторвавшего его от дел начальства.

Раздражение охватившее Николая слишком медленно уходило на второй план и Николаю пришлось даже сделать несколько глубоких вздохов чтобы помочь себе успокоится. Он категорически не любил общаться с начальством касаемо рабочих моментов, так как последнее предпочитало действовать по принципу «кто не работает тот и ест». Для Николая посещение кабинета начальников всегда было связано с пространственными изречениями на тему патриотизма густо приправленными распоряжениями вроде «немедленно преступить», «срочно предпринять» и «необходимо предоставить». Если же убрать весь пафос и прочий по мнению старшего следователя мусор, то по сути все разговоры сводились к тому, чтобы передать Лахитину очередное громкое, а значит смердящее как сто скунсов дело, с которым районные следователи не справились.

Покинув свой кабинет, Николай Васильевич отправился прямо по коридору в конце которого, по старинной заведенной еще при царе Горохе традиции, как раз находился кабинет любого начальства. Вездесущей секретарши Мариночки на месте не было что подспудно вызвало лишь легкое беспокойство.

После троекратного стука костяшками пальцев по деревянной поверхности двери, старший следователь замешкался на секунду, после чего потянув на себя дверь, проник в кабинет. Секундное замешательство было связано с тем, что какой то умник прямо на двери, чуть ниже таблички «Начальник главного управления по надзору за расследованием особо важных дел Генеральной Прокуратуры РФ, советник юстиции второго класса Смирнов В.П.» приклеил яркую фотографию улыбающегося чебурашки с большим букетом гладиолусов в руках.

«После обеда – в архив» – быстро принял Николай решение скрыться от неминуемого вечернего гнева начальства в защищенной подвальной части здания прокуратуры. Там как раз по периметру были установлены глушители любых радиочастот, а соответственно дозвониться до подчиненного Владимир Петрович не сможет.

– Разрешите… – ритуальную фразу Николай произнес исключительно на «автопилоте», но стоило ему бросить лишь взгляд на сидящих гостей, как он тут же вытянулся и словно на смотре произнес – Здравия желаю действительный государственный советник юстиции! Разрешите обратиться к советнику юстиции второго класса!

Не узнать слегка нескладного, словно недовольного чем-то Юрия Яковлевича Чайку было категорически невозможно. Теперь становилось понятным отсутствие в приемной Мариночки.

– Гм… – поправив очки произнес генеральный прокурор РФ и казалось нахмурился еще больше – Разрешаю.

– А это Юрий Яковлевич… – решил спасти положение Владимир Петрович – как раз тот о ком я говорил. Николай Лахитин, наш лучший следователь.

– Раз уж пришел, то не мнись у порога. Проходи. – вздохнув и выразительно посмотрев на побледневшего Гладиолуса, генпрокурор РФ.

– Есть. – четко ответил Николай и чеканя шаг подойдя, уселся в свободное кресло.

«Видимо лимит подергать «черта за бороду» на сегодня исчерпан. С этим бы разобраться. Молчание золото как говорил классик. Будем внимать с особым усердием. Надеюсь Гладиолус не решил отдать меня на растерзание» – понимая сложившуюся ситуацию отметил про себя он.

Пару секунд возникшего вынужденного молчания нарушил незваный гость кабинета, хотя только его личное присутствие здесь уже говорило о многом. Количество виртуальных умерщвлённых самым противоестественным способом скунсов, в мозгу Николая резко перевалило за тысячу и потенциальное дело, которое ему должны будут поручить стало совсем политически мерзким на привкус.