Александр Константинов (Олег Айрашин) - Рай для грешников [litres самиздат]

– Которой у тебя не было.

– Для меня она была. И жива в моей памяти, до сих пор сердце ноет.

– Хочешь, мы всё подчистим?

– Ну уж нет. Скажи, я тебе кто, курсант? У меня третий уровень, мы с тобой коллеги. Я так считал.

– Ты не из нашего сектора, Костя. Твои ступени и степени, они по научно-культурной части. А тут всё серьёзно, ты даже не представляешь.

– Снова угроза человечеству?

– Ещё бы. Но сначала закончим по твоей поездке, – он взглянул мне в глаза. – Ты наверняка там кое-что заметил.

– В смысле?

– Необычное. Какая-то деталь, могла показаться пустяком.

– А что тебя интересует?

– Пока не знаю. Начнём с твоих впечатлений. Что было не так? Что удивило особо?

– Гм… Да много чего не так…

– Костя, говори конкретно и не раздумывая. Что зацепило – взгляд, слух, обоняние?

– А, понял. Ну вот: заводские трубы. Высоченные, это ладно. Но почему лиловые? О чём это говорит?

– Краска, скорее всего, из отходов, даровая. Дальше.

– Ещё хлоркой в сортире воняло. Сильно воняло. Это важно?

– Нет. Что ещё?

– Деньги. Откуда у них такие деньжищи? Джокер у меня даже расписку не взял. Послушай, Белый, похоже, там гонят левак, очень дорогой. Но как вывозят? Через Стену ведь мышь не проскочит. Или я не прав?

– Источник чёрного нала нам известен, об этом позже. Что-то ещё удивило?

– Вроде бы всё. Да, совпаденьице интересное. Там тоже называют внешний мир Материком, как и здесь, в Академии.

– Ничего странного. Ты аномалии давай, Костя, что-то неправильное.

– Ах, да. Галлий.

– Что – галлий?

– Джокер пытался мозги пудрить. Уверял, мол, дефицитный металл, только у них имеется.

– А разве не так? – спросил Ратников. – Редкий металл, даже я это знаю.

– Не столько редкий, сколько рассеянный, везде понемногу. Галлий, чтоб ты знал, побочный продукт переработки бокситов, алюминиевых руд. А их на земле – завались. Выдают на-гора алюминий – и попутно чуточку галлия.

– И что это значит?

– Белый, пойми, в Би Зед металлический галлий получают специально. Зачем? Для солнечной генерации он без надобности, дядя Джокер и здесь гнал пургу. Кстати, сплав плутония с галлием использовали в ядерных зарядах. Может, чей-то заказ с Материка?

– Об этом позже. Вот видишь, открылись новые детали. Молодчина. Не зря, не зря твоя поездка. Но это не все странности. Что ещё?

– Н-не знаю.

– Люди?

– Там все не такие, сам понимаешь. Во, никто очков не носит. Это настораживает.

– А кто впечатлил особо? Чего мнёшься, выкладывай. Ага, можешь не говорить. Алёна. Помнишь Алёну?

– Захочешь – не забудешь.

– Зацепила, значит. А почему? Красивая?

– Не то слово. Что-то не так, загадка в ней прячется.

– Ну, чего замолчал, Костя?

– Слово ищу. Сейчас… Принцесса с Марса – это про неё. И взгляд неземной.

– Вот-вот. Сколько ей, как думаешь?

– Пятнадцать, максимум шестнадцать. Но глаза… Чего улыбаешься, Белый? А на самом деле?

– Как считать…

– Алёна – из наших?! А в каком она секторе?

– Да нет, что ты. Никаким боком.

– Белый, твоя улыбка авгура начинает меня бесить.

– Ладно, держись за стул. Биологически Алёне пятнадцать, у неё тело девочки-подростка. А по календарю – вдвое. Соображаешь?

– Погоди, погоди… Так это правда?

– ?

– Все эти слухи… Тогда всё сходится… Это то, о чём я думаю?

– Да, Костя. Эликсир молодости. Куда ты смотришь? Как ты понял, что эликсир в сейфе?

– Где твой коньяк, Белый?

– Да, эликсир молодости. Или бессмертия. Хотя правильней – долголетия, – Ратников закусил коньяк сладкой помидориной. – Его-то и производят в Зоне, втайне от Материка.

– Так вот куда ведут следы. ЭР-заводы?

– Скорее всего, один из них. Опытный завод, он, похоже, двойного назначения. Главное, конечно, эликсир. Это не чета редким металлам, покруче нефти и золота.

– А на какой они стадии, Анатолий Борисович? Как считаешь?

– Многие наверняка бессмертны, Джокер со своей бандой уж точно. А теперь и на Материк толкают, то-то олигархи засуетились. Да, ты же в курсе, слышал Вараксина.

– Только олигархи?

– Интересный вопрос. А тебе не странно, что наш президент всегда возвращается? Отдохнёт пятилеточку для приличия, да по новой рулит. И выглядит он вполне, хотя уж девятый десяток.

– Я думал, это внешнее, ну, пластика.

– Чёрта с два. И с Обамой не всё чисто: наш загорелый друг опять в строю.

– М-да… Слушай, Белый, а как это действует? Выпил – и живи себе вечно, в ус не дуй? А болезни, опасности разные?