Андрей Мансуров - Дикие Домохозяйки [litres самиздат]

Он пошёл к лифту. Дайана, шмыгая носом, так же молча, двигалась чуть сзади.

Лифт не работал. Пришлось идти по лестнице. Но здесь перед ними возник завал. Пришлось идти в обход, через другой коридор.

В подвале они направились туда, где оставили Майлза и Дик.

Дик уже успела перебраться назад в комнату с двумя всё ещё привязанными к креслам трупам, и перетащить туда же Майлза. И теперь Агенты лежали рядышком, уставив глаза – равнодушные и пустые – в белый потолок Бункера. Вот только из глаз Дик по грязным щекам катились слёзы. Макс вздохнул.

– Майлз?..

– Он… не мучился. А я…

Даже не успела забеременеть. Что мне делать теперь?! – Дик повернулась к Максу. – Скажи! Для чего всё это?! Ведь все они – мертвы?..

– Да. – Макс сглотнул. Слова не шли. – Она… всё равно убила бы всех. Фанатичка. Отомстила за Россию.

– Она… Рассказала вам – ПОЧЕМУ?!

– Да. Кстати, до сих пор не понимаю этого. В-смысле, почему – рассказала. Может, тщеславие? Желание… покрасоваться?

– Нет. – Дайана говорила жёстко и зло, как никогда до этого, – Она не хотела покрасоваться. Она… Вызвала нас, чтобы воочию убедиться, что мы… Ну, а в нашем лице – и все остальные… Умрут! Ей было на…рать на тщеславие! Она хотела УВИДЕТЬ.

И увидеть – уж е объяснив, хоть кому-то, за что …

– Д-да… – Макса передёрнуло, – Ты права, наверное. Кому же понять другую женщину, как не женщине. Поэтому её так и удивило, что мы не п а даем.

Но покончить с собой она, как я думаю, хотела с самого начала.

– Все и правда мертвы. – Дик повернула глаза, наконец, к ним, – И что мы будем делать теперь… Со всеми этими трупами?

– Не знаю. Но вытащить их отсюда, – Макс обвёл глазами Белый Дом, – придётся. Чтобы «оплот демократии» был готов к нашему… Воцарению.

– А-а, да. И правда: мы же – последние из могикан. Герои, победившие несмотря ни на что. «Избранные», чтобы возродить Великую Нацию! – в голосе Дик было столько горечи, что Дайане свело челюсть и защипало глаза. Но Дик ещё не закончила:

– Так ты теперь… Последний мужчина Америки? – она хмуро смахнула слезу.

Макс поперекатывал в мозгу эту мысль и так и этак…

Хм! А ничего, занятная мысль!

Сам-то он готов… Постараться воссоздать из пепла, как выразилась Дик, «Великую Нацию»! Парень он молодой и крепкий. А у, например, мормонов, или мусульман, так и положено – иметь две-три-четыре жены! Вон: в Солт-Лейк-Сити как раз была мормонская Община. Пока их не запретили и не расформировали.

Но опытом воспользоваться можно. Архивы, те, что на бумаге, не пострадали.

– Чёрт. Значит, полигамия. Впрочем, и … с ним! Если Дайана готова поделиться, я не возражаю. Рожать настоящих американцев. От тебя. – Дик вновь отвернула глаза к потолку, но Макс понял, что она не шутит.

Дайана надулась. Потом, вероятно, чувство ответственности перед Будущим возобладало:

– Ладно. Если бы это сказала одна из этих лицемерных лживых сучек – моих подруг, я бы… Но тебе – можно. Похоже, у нашего мужа будет Гарем.

– Гарем – это когда жён много, а не две.

– Три. И ещё: у тебя, возможно, будет помощник… Если только Черри сделала, как я сказала. – Дайана рассказала, о чём она просила Черри, – Я увидала этот способ в одном старом фильме.

– Молодец. Это… Должно было сработать. Позвони-ка ей – проверь.

Вот. Он – ее парень. Или уже – Муж. Он может теперь отдавать ей приказания.

Дайана не заставила себя долго упрашивать: номер подруги набрала сразу.

Как ни странно, сеть работала – в трубке послышались сигналы вызова.

– Алло, Черри? – ждать пришлось подозрительно долго, и Дайана уже и не надеялась, когда сквозь скрип и треск донесся слабый голос подруги: «Алло. Кто это?»

– Черри! Черри – я так рада тебя слышать! Ты жива?!

– Ну… – после ещё одной долгой паузы последовало уточнение, – Можно это и так назвать. Если не считать того, что я только что еле поднялась с пола. Меня минут пять назад – будто осёл лягнул в голову!

– Это – не осёл. Я тебе всё пот о м объясню! А сейчас – что там… твой? Он – жив?

– Не знаю. Ещё не звонила. Сейчас выясню и перезвоню тебе. Но ему затея с полотенцем показалась идиотской шуткой. Розыгрышем. Так что сделал или нет – не знаю.

– Ладно. Попробуй узнать, и перезвони мне сразу!

И вот ещё что. Ничего не бойся! Мы тут, в Вашингтоне, с моими… Друзьями.

И тоже живы!

– Ладно. Я… перезвоню. – тон такой, словно подругу тошнило. А может, так и было: кто знает, как воздействовал, даже ослабленный мокрым полотенцем, и тонким металлом кастрюли смертельный импульс…