Лиди Митрич - Проклятие дриады [litres самиздат]

– От Псейны, – уверенно ответила я. Эту информацию я почерпнула из дневника Редгарда и была в ней уверена – ровно до этой секунды. – Стоп, он тогда удивился, что Псейна позвала его одного, хотя всегда звала вместе с Вайлем. Это был ты под иллюзией?

– А ты не настолько глупа, как кажешься на первый взгляд.

– Мелисса, спроси его о том, как он смог заставить меня пройти против Элаиз, – внезапно попросил Редгард.

Я не стала отказывать первому проклятому магу в его просьбе и повторила вопрос. Тем более, что мне самой было интересно.

– С момента нашего первого разговора прошло около двенадцати лет, – охотно ответил Майрис. Чувствовалось, что он давно мечтал выговориться, чтобы его гениальность оценили. – Я тогда использовал силу двух душ дриад – именно столько я мог прокормить в тот момент. Именно с их помощью я путешествовал в твой мир. Там то я и нашел универсальное оружие. Вы их называете психотропными веществами. Или, проще говоря, наркотики. А внушить что-либо человеку, который не в себе – не так уж и сложно.

Ого, вот это номер!

– Элаиз, слышала? Я не виноват! – ветки Редгарда как будто потянулись в сторону дриады. – Прошу, сними проклятие, дай другим шанс жить!

Лесная нимфа не откликнулась. Ну да, она же точила зуб на Вайля: зачем ей снимать проклятие сейчас?

Кстати, о некроманте.

– И это все, в чем я виновата? – уточнила я. – Зато я тебе еще одного мага земли организовала!

– С этим прекрасно бы справился Гайлен.

– И тут ты постарался? – буркнула я, вспоминая деревню призраков, которые сейчас мне напомнили тени дриад. – Тоже твоя марионетка? С какой целью ты отправлял его в другой мир?

– И про это пронюхала, – Майриса перекосило. – А отправлял я его искать потомков магов земли. Для ритуала мне нужна кровь троих. Кстати, спасибо, что напомнила.

Майрис размашистыми шагами двинулся в мою сторону, а я уже и дернуться то не могла: тело продолжало трансформацию, уверенно стремясь к точке невозврата.

В руке охотника блеснул небольшой ножик, которым он расковырял кору на моей руке и, не слушая мою ругань, таки добыл кровь, которую собрал в небольшой пузырек.

– Негодяй! – продолжала орать я в спину мужчине, который вернулся обратно к дереву Элаиз и начал ковырять кору уже там тем же ножиком.

Элаиз так и не высунулась из своего убежища.

Я затаила дыхание, наблюдая. Рана на руке стала быстро затягиваться, но вместе с этим я почувствовала такую вселенскую усталость и апатию, что в пору было отдаться во власть проклятия на веки вечные.

На глазах как будто появилась тоненькая пленочка. Я видела все хуже и хуже, безуспешно пытаясь сморгнуть помеху. Я была уже близко к краю, но упорно сопротивлялась.

Майрис подставил новый пузырек, чтобы собрать сок с трещины, которую он умудрился сделать. Довольно ухмыляясь, охотник поднял склянку над собой, любуясь бликами. А потом залпом выпил.

Блаженство на лице мужчины сменилось удивлением, а затем Майрис схватился за горло, надсадно кашляя. Яд, в который превратился сок дерева дриады, успешно справлялся с лжебожеством.

Тени дриад, вившиеся вокруг тела, стали рваться в разные стороны, с каждым разом отдаляясь дальше и дальше.

– Вы должны защищать меня, – прохрипел Майрис, упав на колени.

Но душам было все равно. Они чувствовали близкую свободу и бесновались до тех пор, пока на весь зал не раздался звук оборвавшейся струны. Тени тут же разлетелись – словно их и не было никогда.

– Стойте! Кхе-кхе! Вернитесь! – крикнул Майрис, уже заваливаясь на пол.

Я закрыла глаза, не в силах больше сопротивляться проклятию. Внутри все сжалось, а потом все неожиданно закончилось. Я не дышала, мне больше не требовалось это делать. Пелена с глаз рассеялась. Я видела зал одновременно всем телом: и зал, и землю, куда ушли корни. Видела, как Майрис корчится на полу, а затем испускает дух.

Вот только облегчения это не принесло. Я помнила, как Элаиз сказала, что деревья обратно в людей не обратятся даже если она снимет свое проклятие.

– Теперь ты такая же, как и я, – как сквозь вату услышала я голос Редгарда. – Добро пожаловать в ряды проклятых.

Я лишь роняла листья на пол, оплакивая свою судьбу.

Свежий ветер колыхал листву, а розногошка высаживала цветы среди корней. Тыквоголовая, как я ее чаще называла, вообще оказалась неплохим компаньоном. Да и любопытствующие, которые по началу паломничали к дереву, побаивались ее, что обеспечило мне покой.