Борис Ярне - Синтез [litres самиздат]

– Готовы.

– Врач готов? – громче кричит куратор.

– Готов! – слышен писк из-за скалы.

– Итак! Раз! Два! Три! Пли!

– Пистолет! У него пистолет!

– На землю!

– Ноги раздвинь!

– Держать его!

– Адвокат?.. там?.. Хрен с ним.

– Наручники! На ноги тоже!

Колокольчики пропали. Их сменил шум. Громкий, нескончаемый шум. От этого шума Максим оглох. Он не мог понять, что происходит. Его лицо в гальке. Спина придавлена. Руки за спиной, рукам было больно.

– Оружие в пакет!

– Ты коё-что забыл!

– Вот чёрт! Сейчас. Сними с рук наручники.

Только шум в голове. Шум во всём теле. Шум во всём мире.

– Он в шоке что ли, придурок. Вложи. Да куда ты? В море давай. А то ещё рикошетом прибьет. Ну, готов, жми.

Раздался выстрел.

– А вот теперь в пакет.

Максим совсем оглох. Не от тишины. Он запутался во времени. Он оглох… Его оглушило время. Время куда-то уходило. Оно покидало его. Ему стало плохо. Он не мог объяснить, как. Где-то совсем внутри, в глубине. Плохо стало даже не ему, а кому-то, кто живет внутри него. Тот тоже оглох…

– Ты на кого тявкнул, червяк? – раздался глухой голос, как будто из колодца. Что-то омерзительное и мокрое шлепнулось рядом с лицом.

– Вы закончили?

– Детали только.

– Я вам нужен? У меня бал.

– Идите, конечно. Если что, после нарисуем картину. Всё будет чисто.

– Шляпу его не забудьте.

Сразу же словно заржали несколько лошадей. Но, это было где-то за пределами тишины. А вокруг была тишина и издалека звенели колокольчики.

Тишина. Полная тишина. И далекий шелест колокольчиков. Тишина…

Только когда жесткая струя холодной воды чуть не пробила Максиму позвоночник, он пришёл в себя. Он увидел, что стоит босиком на грязном кафельном полу. Его поливали из шланга. Колокольчики пропали. Шум исчез. Время побежало с такой скоростью, что Максиму показалось, что его самого прокручивают в каком-то старом немом кино… Так, может, это кино?

Он был в чёрном костюме, в чёрной рубашке и в этих дурацких лайковых туфлях, под мышкой он держал ослепительно белое пальто и шляпу. Его вели по коридору. Остановили. Он встал лицом к стене. Щёлкнул засов. Со скрипом открылась дверь. Его втолкнули внутрь. Первое, что Максим ощутил, это резкий запах пота и жуткую вонь. Свет ослепил глаза. Он зажмурился. Он расслышал дружный мерзкий смех. Он открыл глаза. Это была камера предварительного заключения. На него смотрела такая куча глаз, что он растерялся.

– Братва, к нам интеллигентика закинули, или барыгу-неудачничка.

– Ты чего тут забыл, «терпила»?

– Смазливая харя. Сколько за ночь? Кто первый… Ээээ. Так не пойдет…

– А ну пасти захлопнули, – раздался бас. – Сюда иди, чучело!

Максим не испытывал ни страха, ни готовности к сопротивлению, ни стыда, ничего. Он был настолько потерян, что ему было всё равно. Он подумал о Маргарите и на глаза ему навернулись слёзы, которые он тут же погасил, сообразив, что это определённо не то место, где стоит разбрызгивать слабость.

– Ты, что, оглох, чучело?

Максим медленно пошел на голос. Верзила, что его звал, сидел на нижней койке и играл в карты.

– Ты не простой корешок, – пробасил он. – Рассказывай, как попал?

Тут Максим впервые осознал, что он не открывал рта с того самого момента, как был на балу. Он прокашлялся и только хотел что-то сказать, как увидел, что к верзиле, который, судя по всему, был тут смотрящим (Максим начал возвращаться в реальный мир) подсел мужик, раскрашенный татуировками, и что-то прошептал на ухо.

– За базар ответишь? – поинтересовался смотрящий.

Тот лишь щелкнул пальцами.

Смотрящий оглядел Максима с ног до головы. Потом посмотрел по сторонам.

– Слышь, Перочинка, сваливай с койки. Пацанчик там ляжет.

Перочинка, худой малый, но судя по наколкам, опытный и уважаемый вор, пожал плечами, но с паханом спорить не стал, а принялся искать жертву, которую можно было подвинуть.

– Вон твоё место. Можешь ничего не говорить, – проворчал смотрящий, а шёпотом добавил: – Змея мы уважаем.

Рано утром открылась дверь и визгливый голос прокричал:

– Волков на выход. С вещами!

Аманда Хаксли сначала позвонила, потом долго стучала в дверь Софии Буковски. Наконец с той стороны двери послышалось легкое движение, такое легкое, что Аманде показалось, будто там крадется кошка. Судя по всему, спросить, кто там, у Софии сил не было, поэтому она просто открыла дверь.

– Можно мне войти? – любезно поинтересовалась Аманда и, не дожидаясь ответа, сама вошла в квартиру, захлопнув за собой дверь. – Кстати, с Наступающим вас!