Саша Завалина - Семь ударов [litres самиздат]

В уме меня появились слова, которые я собиралась сказать. Но ум – это одно, а вот что-то говорить, глядя в покрасневшие от горя глаза несчастной матери…

– Я хочу вам помочь, – вырвалось у меня.

Машина мама удивленно взглянула на меня, и я услышала, как нелепо это прозвучало. Но только я набрала воздуха, чтобы пояснить, как она вдруг выдала:

– Маша рассказала мне, что ты защищаешь слабых. Вчера ты защитила ее от хулиганки.

Я поперхнулась воздухом. Оказывается, они так близки… Маша даже рассказывает маме о своих унижениях. Рассказывала.

– А я… я не могу ее защитить. Ни от кого, – ее глаза медленно наполнились слезами. – Не смогла. Будь ее отец жив… это он всегда нас защищал…

Так значит, у Маши нет отца. Нет отца, который защитил бы ее или хотя бы вставил в дверь нормальный замок. И нет денег, чтобы нанять кого-нибудь, чтобы поставить хорошую дверь.

Потом Машина мама пустилась в долгие воспоминания о дочери. Давясь слезами и всхлипами, она поведала мне, какая ее дочь умница, какая она добрая и отзывчивая, как она помогает по дому и животным на улице. К чести Машиной мамы, она говорила только о хорошем и ни разу не упомянула, что Маша мертва. Только слезы продолжали капать на колени…

А под конец, когда я не ждала, она выпалила:

– А я ведь сплю чутко, очень чутко. Но этой ночью я совсем ничего не слышала. А ведь дочка моя прямо за стенкой… – Она всхлипнула и храбро продолжила. – Алина, у нас ведь даже красть нечего. И потом… ничего не исчезло, ничего, абсолютно. Только моя Маша… – И она спрятала лицо в ладонях, не закончив предложения.

Я неловко погладила ее по плечу. Мне самой казалось странным, что кто-то вошел в квартиру только затем, чтобы убить девчонку. И какую? Тихую, незаметную, скромную, которая в жизни никому дорогу не переходила, а те редкие люди, что были близко с ней знакомы, и вовсе души в ней не чаяли. Зачем? Абсолютная бессмыслица!

Разве что в тихом Машином омуте водились такие жирные черти, что кому-то срочно потребовалось ее убрать. Я ведь ее не знаю… но тогда и собственная мать, с которой дочь делится историями унижений, ее совсем не знает… Фух, бессмыслица!

Домой я шла озадаченная и разбитая. Чувство такое, будто я поссорилась со всеми своими друзьями, потом выложилась на особенно трудной тренировке, а теперь еле волочила ноги, пока в душе зияла черная дыра.

Но где-то на небесах решили, что еще недостаточно. Я пришла домой и поднялась в свою комнату. Голова, итак трещавшая, вдруг закружилась, и я осела на пол. На голубой стене моей комнаты сиреневой краской было выведено: « wstне открывай ему!»

Дом был заперт, сигнализация включена. Так кто сумел забраться ко мне и написать эту чушь? Когда я тихонько спросила у родителей, не пускали ли они кого-нибудь в наш дом, оба ответили отрицательно. Только утром был полицейский – тот самый, который искал в нашем доме улики против меня. Значит, это он написал? Но зачем?

По каким-то причинам я не рассказала родителям о надписи. Я отмыла стену, предварительно сняв кусочек сиреневой краски и положив его в маленькую баночку. Мне показалось, это не краска. Ничем не пахнет, ложится ровно, словно снег, обнимающий землю, от воды растворяется, а еще мерцает в темноте. Это я обнаружила ночью, поставив баночку на тумбочке и выключив свет. Кусочек краски в ней едва заметно светился. Если смотреть прямо, как будто даже и не светится, а если бросить взгляд искоса, то можно заметить светлое пятно.

Ночью я долго смотрела на фото изрисованной стены и гадала, что все это значит. И чем больше я гадала и смотрела, тем страннее все становилось. Зачем полицейскому писать на моей стене? И если предположить, что это не он, а какой-то другой человек, каким-то образом оказавшийся в моей комнате, пока меня не было дома, то вопрос тот же самый – зачем? С какой целью? Что это значит? Wst? Что это такое? «Не открывай ему»? Кому?

С этими же мыслями я проснулась утром и долго смотрела, как полоска света от восходящего солнца ползет по потолку. Хотелось спать, но мысли и больная голова не давали уснуть. Что такое wst? Кому я не должна открывать?

Я встала рано, даже папа, который всегда уезжал раньше всех, еще спал. Я пробралась на кухню, вскипятила воду и сделала себе кофе, наблюдая, как солнце восходит над верхушками садовых деревьев. Где-то за этими деревьями и за высоким зеленым забором дымил город, но нам отсюда не было видно – как и всем в этом районе. Дома специально спроектировали так, чтобы их владельцы, глядя в широкие окна, чувствовали себя так, словно выехали на дачу.