Ричард Ламберт - Дорога волка [litres]

Двигатель мощно ревел. Шеридану пришлось почти кричать.

– Так что думай о том, что делаешь.

Я смотрел через окно на горы, золотые с красными вершинами.

– Ты слыхал что я говорю?

– Вчера я видел волка.

– Где? – Шеридан старался скрыть свой дикий интерес.

– В долине за горой. В лесу, у ручья.

Шеридан смотрел на меня.

Её в последнее время ничего не беспокоило? Я должен был сказать доктору: да. Да, да, да.

– И какой он? – спросил Шеридан Бенедикт.

Он то и дело бросал на меня взгляды.

– Это моя вина.

– Что?

– Что бабушке стало плохо.

Он вёл машину. Двигатель сухо шумел.

– Я прогулял школу, чтобы охотиться на волка. Он убил оленя. Я вернулся поздно. Бабушка за меня волновалась. Поэтому ей стало плохо.

Шеридан уставился вперёд.

Мы въехали в долину. На лесной дороге Шеридан надавил на газ и резко затормозил уже во дворе. Несколько секунд он смотрел вперёд. Я решил выйти.

– Слушай, – Шеридан повернулся ко мне. – Ты думаешь, что мир такой, – я не понял, что он имел в виду, – но он не такой. Он другой. Опасный.

Я вроде бы понял, что он хотел сказать. По крайней мере, я так думал.

– Твоя бабушка чуть не умерла этой ночью.

Я отвернулся к лесу.

– Забудь о нём, – сказал Шеридан. – Оставь волка людям, которые знают, что с ним делать.

Я вышел из машины.

Коттедж был пустым и холодным. Я хотел включить отопление, но вместо этого налил себе стакан воды. Он был прав. Я должен держаться подальше от волка. Ради бабушки.

Облако цвета сланца. Сланец цвета облака. Линия облаков аккуратно обрезала горы, скрывая их вершины. Истребители с рёвом носились через долину на неразумно малой высоте. В кокпитах было видно пилотов. Грохот их мощных двигателей приходил позже. Британия практикуется в убийстве. Я скучал по бабушке. В коттедже стояла тишина. Шеридан Бенедикт был прав. Облако потемнело, теперь оно было цвета угольного дыма. Потом начался дождь. Он скрёбся в окна. Барабанил по стенам. Хлестал голые деревья и почки на них. Волчья шкура не пропускала дождь.

Я шёл на автобусную остановку, чтобы поехать в больницу. Навстречу мне ехала машина-универсал, её дворники двигались со скоростью секундной стрелки.

Я уступил дорогу. Универсал остановился, окно опустилось. В машине сидела мама Дебс, а за ней и сама Дебс.

– Мы хотели проведать тебя, – сказала мама Дебс.

– Я собирался уйти.

Дебс смотрела вперёд. Я видел только её подбородок, рот и нижний край носа.

– Ты собирался съездить к бабушке? – спросила мама Дебс.

Я кивнул.

– Мы можем тебя подкинуть, если хочешь.

Я посмотрел на дорогу. Лило как из ведра.

– Не, но спасибо за предложение.

Дебс наклонилась к окну. Мы встретились взглядами.

– Залезай, – сказала она, не отводя глаз.

Я залез.

Бабушка была как пьяная, почти спала. Я держал её за руку. Я обещал, что забуду про волка и перестану причинять неприятности. Я говорил, что люблю её. Что доктора велят мне уходить. Бабушка слабо сжала мою руку. Еле-еле. Металлическая стойка, увешанная пакетами с кровью и другими жидкостями, паутина трубок. Что я натворил?

Я сдержал обещание. Рано утром я приехал в школу на велосипеде, пошёл в учительскую, постучал и спросил мисс Эндрюс. Она ещё не пришла, так что мне пришлось ждать. Она прибежала, потому что уже опаздывала, но выслушала моё объяснение. Я не ходил, потому что болела бабушка. Я буду трудиться. Я не стану причинять неудобства. Мисс Эндрюс сказала, что поддержит меня.

Я ездил к бабушке каждый день. Я держал дом в идеальной чистоте. Я ел с семьёй Дебс. И бабушка вернулась из больницы через три дня.

Когда её выписали, я был в школе. Я хотел остаться дома и встретить её, но решил, что будет лучше, если я пойду в школу. Иначе опять будут неприятности. Поэтому я высидел целый день, пытаясь сконцентрироваться. А когда вернулся, бабушка спала в кресле у холодного камина. В коттедже, как обычно, было холодно, но я решил не включать отопление, потому что оно раздражало бабушку. Я разжёг камин, в котором сложил дрова ещё вчера, и разогрел вчерашнюю еду: баранье жаркое, которое привезла мама Дебс. Когда я пошёл проверить камин, бабушка уже не спала.

Я сделал ей чашку чая и сел в кухне с домашней работой. Мы поели в гостиной, перед огнём, включив телевизор. Когда в новостях заговорили про волка, я тут же сменил канал. Бабушка ничего не сказала. Она вообще мало говорила. Я помыл посуду, подложил дров, закончил домашку, принёс бабушке чай и книгу. И сидел с ней, пока она не уснула. Я сказал, что иду спать, и спросил, нужно ли ей что-нибудь. Бабушка попросила бутылку горячей воды и помочь ей подняться наверх. Раньше бабушка никогда не просила помощи, и это меня испугало. Ей потребовалось довольно много времени, чтобы подняться по лестнице. Она дважды останавливалась, чтобы отдохнуть. Ей и вправду была нужна помощь: она опиралась на меня всем весом.